"Сергей Петрович Бородин. Молниеносный Баязет ("Звезды над Самаркандом" #3)" - читать интересную книгу автора

о тревогах и обидах, все повседневные дела, как поклажу, сбросив за
мраморным гребнем высокого порога, люди нетерпеливо снимали в предбаннике
одежды и, обмотав бедра мокрыми передниками, беседовали душевно,
проникновенно, прозревая истины, коих не могли бы постигнуть в суете
повседневных дел.
Сюда, в предбанник, затекал свежий ветер снаружи, а из-под
приземистых сводов, окутанные облаками пара, сюда высовывались голые
бородачи отдышаться от блаженной духоты, но вскоре снова проваливались во
мглу душной утробы.
Мулло Камар, скинув потускневшую одежду, бросив банщику пропотевшее
белье, сел на низенькую, как порог, каменную скамью, плотно прижатую к
стене. Скамья кое-где обкололась, обтрескалась, но ее серый жилистый
мрамор приобрел благородный голубой оттенок оттого, что за сотни лет его
отгладили своими задами бесчисленные купальщики, садившиеся здесь остыть и
обсохнуть перед одеваньем.
Вдоль другой стены тянулась такая же скамья, и ее во всю длину
украсил древний мастер, врезав в камень луноликих птиц, просунувших острые
девичьи груди между виноградными гроздьями. Верх же и у той скамьи был
столь же обтерт и обколот, а по всей ее длине лежало белье стопками, либо
свертками, либо сброшенное кое-как, наспех. Но чтоб не смешать его при
одеванье, его покрывали то красным шерстяным колпаком, то пышным, в
шелковых складках тюрбаном, то простой меховой шапкой, а то и придавливали
кривым кинжалом или тяжелым поясом с широким ножом в кованых ножнах.
По одеждам, оставленным здесь, видна была причастность их хозяев
обычаям различных народов, разным верам и сословиям, пока купальщики,
обнаженные и разомлевшие, сообща нежились под сводами, где сквозь пар,
захлебываясь или потрескивая, трепетали светильники, источая струи копоти
и расточая причудливые отсветы на лоснящиеся тела.
Здесь каждый не только казался мудрее и добрее, но и вправду
становился и добрей и мудрей. Многие городские дела и даже судьбы
неторопливо осмыслялись и бесповоротно решались здесь. Люди, долго
державшие зло или обиду один на другого, мирились здесь, где случилось
встретиться обнаженными, распростертыми на теплых плитах. Здесь
завершались торговые сговоры, на которые не хватало решимости в базарной
толчее. Здесь договаривались о браках своих детей пожилые отцы, свободные
от мнений и упрямства своих супруг. Здесь казались понятнее и безобиднее
многие события, представлявшиеся неотвратимыми и грозными там, наверху, за
порогом бани. Здесь люди становились проще, в их душе оживали ребяческие
чувства, доверчивость и озорство, мечты и желания. Здесь легче шутилось,
мнилось невозможным никакое бедствие, когда против множества бедствий
выстояли столь древние и плотные своды над головой, когда так дружелюбно
разверзли пасти львиные морды, радуя всех чистыми, неиссякаемыми струями
воды.
Безмятежно разлегшись, жители Сиваса беседовали, поверяя думы и
вести, за эти дни занесенные в город со всех сторон, о войнах, о товарах,
о султанах и полководцах, о женских проказах, о похождениях купцов в
плаваниях, красавиц - в укромных покоях, воинов - в долгих походах. Купцы
славили дальние дороги, приговаривая: дороги, мол, подобны жизни
человеческой, да вот досада, рано ли, поздно ли человеческая жизнь
кончается, а дороги бесконечны.