"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

люди, уж как готовились к слушаниям, какие только жуткие преследования ни
изобретали, какие каверзные вопросы сами себе для тренировок ни задавали и
какие на них убийственные ответы ни придумывали! Сколько собирали газетных
материалов о зверствах КГБ! Помнится, весь 90 год у меня был прекрасный
заработок - перевод на французский язык бесчисленных газетных статей о
зверствах КГБ из советской перестроечной прессы.
Правда, Гиви не готовился абсолютно и никаких статей не собирал. Он
просто элементарно пил. А на слушание пришел с жутчайшего бодуна, имея в
портфеле не пухлый фолиант газетных вырезок с моими переводами, а шесть
банок пива Brador. И за все то время, пока шло слушание, отвечал на вопросы
кое-как, думая только лишь о том, что вот, сейчас все кончится, он выйдет на
набережную Святого Лаврентия
Палыча и опохмелится по полной программе. И, вдруг, ему прямо в зале
объявляют, что он признан беженцем. По-видимому, на комиссаров произвели
впечатление подлинные имена кэгэбешников, которыми сыпал
Гиви, да подробности допроса и обыска слишком яркие, чтобы их можно
было выдумать.
Мы с ним хорошо отметили это событие в квартире, которую он снимал на
пару с еще одним питерским беженцем по кличке Плюшевый в западной части
улицы Нотр Дам, рядом с метро Сан Анри. Крепко надрались, особенно гивин
плюшевый сосед, который пил с горя, ибо получил отказ под чистую. Так он
просто спал, сидя за столом, уткнувшись мордой в собственную тарелку с
куриными сосиськами и спагетти. При этом Гиви после каждой рюмашки повторял:
"Да-а, если бы не майор Середа, Константин Михалыч, то хер бы я статус
получил.
Надо же, вот кого мне надо благодарить, майора КГБ Середу!". А я,
махнул очередную рюмашку и говорю в шутку: Так написал бы ему письмецо.
Поблагодарил бы!
Гиви прямо аж задрожал от восхищения пред моей идеей и закричал:
"Да! Да! Немедленно! Сейчас же!" Так громко завопил, что Плюшевый
открыл один глаз и промычал: "Н-н-н-немедлно".
Гиви нашел лист бумаги в линеечку и нетрезвой рукой, корявыми буквами
написал следующее:
Уважаемый гражданин майор Середа Константин Михайлович. С приветом к
вам бывший ваш подследственный Сейфутдинов Г.А. От всей души хочу вас
поблагодарить за ту заботу, которую вы проявили, допрашивая меня в мае 1984
года на предмет установления авторства ряда пасквильных произведений
порочащих наш советский строй и призывающих к свержению оного. До сих пор,
дорогой Константин
Михайлович стыд жжет мне грудь за то, что я, будучи автором
вышеозначенных пасквильных произведений, порочащих наш советский строй и
призывающих к свержению оного, не проявил сознательности и большевистской
принципиальности, не признал свои ошибки и само авторство, чем лишил вас
возможности внеочередного получения очередного воинского звания, квартальной
премии и возможно тринадцатой зарплаты.
Уважаемый гражданин майор Середа К.М. Спешу сообщить вам, что благодаря
только и исключительно вашим допросам и стараниям доказать мое авторство
вышеозначенных пасквильных произведений порочащих наш советский строй и
призывающих к свержению оного, я получил здесь в
Канаде статус беженца и теперь сам являюсь канадцем. Но я человек