"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

И сразу затем понес к величайшему удовольствию российских монреальцев: "Ну,
блин, муравейник, ну, грязища, ну Африка!"
А вот дружбан мой, Всеволод Васильевич Кошкин, по кличке
"Старикашка" ничего путного о Москве сообщить не сможет, ибо лет десять
уже в ней не был. Зато через год в Питере у ларька запросто сможет
рассказать пацанам, что он только что из Нью-Йорка, Бостона и
Монреаля. Поскольку в данный момент уже девятый месяц пошел, как в
Монреале и находится. А до этого он сначала, сразу после нового года
прибыл в Нью-Йорк на деньги нашего общего университетского друга,
Сереги Печникова, по кликухе Печник-американец. Тот встретил его в
аэропорту Кеннеди и отвез к себе в Бостон, где Старикашка прокантовался еще
пару недель. Тридцатого же января сего года в пять часов утра он в абсолютно
трезвом виде перешел в районе Платсбурга канадско-американскую границу и
объявил себя политическим беженцем.
Против Питерских ментов. Мол, стоит ему в Питере выйти из дома, как
мусорА позорные тут же метут его в вытрезвитель за политические убеждения.
И по иронии судьбы он оказался моим почти единственным
клиентом-беженцем за все последнее время. Так, что свои законные 200 баксов
я за него от Бюро юридической помощи беженцам получил сполна.
В прошлые-то времена я по 10-15 человек в месяц обслуживал, так что
имел только от вышеозначенного Бюро 2-3 штуки баксов в месяц. Потом все
пошло хуже и хуже. Канада нашим людям начала без разбора отказывать, а те,
естественно, должным образом отреагировали. Ехать стали все меньше и меньше.
Но еще появлялось какое-то количество лиц, которые считали, что важна не
цель, а движение. И приезжали только лишь, чтобы потусоваться пару лет,
получая велфер, и подлечиться на халяву, как Всеволод Васильевич. Но ныне,
когда дела решаются максимум за год (а то и меньше), да еще оказался весьма
затрудненным доступ к медицине, так и таких любителей практически не стало.
В прежние-то времена Сева, кроме велфера, получил бы еще неограниченную
возможность пользоваться канадским здравоохранением, и дело его длилось бы
годами. Причем, все это время ему бы и денежка капала, и лечиться бы он мог
в свое удовольствие. Велфера же, конечно, беженцев не лишили, и Старикашке
положили 510 баксов.
Шансов получить статус у него, как ты понимаешь, нет никаких. Да он и
не стремится. Ему лишь бы годик на велфере отсидеть, да отъесться за счет
местного налогоплательщика. А то ведь с полной дистрофией приехал. Сам
понимаешь, 500 канадских долларов - сумма, конечно, абсолютно мизерная, но
не сравнима с 700 российскими рублями, что он получает в виде пенсии.
Здесь Сева даже устриц (правда копченых и консервированных) может себе
за эти деньги позволить. Снимает же мебелирашку за 220 баксов в получасе
ходьбы от нас. И чувствует себя королем. Заранее предвкушает, какие истории
будет через год рассказывать у пивного ларька на Петроградской, когда
вернется и, естественно, развяжется.
Поскольку еще ни грамма тут не выпил. Ни единого. Завязал, как и
супруга моя Надежда Владимировна. Так, что мы все, когда встречаемся, то
время проводим весьма забавно. Я бухаю по настроению водку, текилу, виски
или джин. Наш третий друг с юных студенческих лет, Георгий Ахметович
Сейфутдинов, или просто Гиви, всегда только - сухое вино или пиво, ибо
родился и жил до девятнадцати лет в славном городе Тифлисе. А моя Надежа,
супруга Гиви Ахметовича Люба, и