"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

ново русский язык их персонажей, но даже и мыслить на нем. Я ведь все же -
филолог, все же затронут языкознанием, и к языкам способность имею. Так вот,
стал я как-то тут тереть базар о канадской истории с недавно сюда приехавшим
другом юности Севой
Кошкиным по кличке "Старикашка", и сам не заметил, как перешел на ново
русский, и прямо на нем все ему объяснил.
Вся эта, - говорю ему, - местность типа Квебек и окрестности с самого
начала чисто конкретно были под крышей французских. А английские крышевали
по соседству. Но типа начались между ними терки и обидки. Английские
забыковали, стали на французских типа наезжать, предъявы гнать, на недоверие
ставить. Но французские - пацаны реальные, в натуре, с ними чиста не
забалуешь. Так они забили английским стрелку, и там сначала то пытались по
понятиям базарить, а потом видят, что эти английские, чисто по жизни -
отморозки! Гонят гнилой базар и братву за лохов держат. Типа, совсем без
понятий, козлы, в натуре! В общем, братва за стволы - и началось мочилово.
Но не подфартило, у козлов этих, английских, стволы круче оказались.
Так они, сучары позорные, французских в большинстве типа замочили, а
остальных опустили, беспредельщики, и петухами в кичман к параше отправили.
Ну и стал с тех пор Квебек типа под крышей английских, да так и живет уж
почти 200 лет.
А, главное, Старикашка от моего объяснения в непонятку не попал,
насколько ему сразу базар прояснился. Я же, после этого исторического
экскурса плеснул сто грамм в русский граненый стакан и сам себя спросил: А
мог бы лет двадцать тому назад эмигрант, вроде меня, одиннадцать годков
проживший на чужбине, так держать руку на пульсе родного языка? И сам себе
ответил: Не мог бы никак. А посему с чувством глубокого удовлетворения
принял еще на грудь за великие перербургские сериалы, что прямо сейчас и
повторю.
За мой любимый Городок с его Ментами, Петербургскими бандитами,
Убойными силовиками и Алейниковым со Стояновым. Дай вам Бог легкого
похмелья, ребята! Если бы не вы, жизнь наша здесь была бы полным отстоем. А
так, благодаря вашим искрометным талантам и до нас сюда искорки долетают, и
мы греемся об них в этой ледяной пустыне столь нам чужой культурной, блин, и
языковой среды. Низкие вам эмигрантские мерси боку энд сенькью вери мач!
Вздрогнули!...
Я их всех, Шурик, уже несколько сот кассет записал и частенько смотрю,
рюмашку приняв, иногда даже за содержанием не следя, ибо уже и так каждое
слово наизусть знаю (Особенно в Городке). Просто разглядываю питерские
улицы, дворы, да обшарпанные подъезды, что с самого моего детства совершенно
не изменились. А вот Надежа, москвичка, когда эти сериалы смотрит,
забавляется, оттого, как питерцы относятся к Москве, как гордо объявляют,
что, мол, только что туда ездили. Вместе с тем, питерский этикет требует,
чтобы при описании московского времяпровождения в тоне обязательно бы
проскользнула нотка некой смеси раздражения с оттенком даже презрения, мол,
ох, уж эта их Москва, муравейник, большая деревня.
Ну в точности, как мы здесь поносим Нью-Йорк, когда сообщаем
собеседнику, что, мол, только что оттуда. Я, помнится, в начале января как
из Нью-Йорка вернулся и зашел в русский магазин за московской прессой, так
тут же с гордостью объявил (к слову, естественно) что в прошлую неделю газет
не покупал, ибо мы всей семьей ездили в Нью-Йорк двухтысячный год встречать.