"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

такие чеченцы. Но Танюша все очень доходчиво объяснила и заплатила гонорар,
который остался для меня тайной. Но только после этого мэтр Ганьон каждый
раз после беседы провожал ее до такси, которое сам же и вызывал, что никогда
никаким другим клиентам-беженцам даже близко не делал. Да еще при этом вечно
улыбался и кланялся, как китайский болванчик.
Потом то уж я узнал, что Танюша - профессионалка, и в Холидей Инн за
ночку снимала раз в пять больше, чем платила за номер. Мне же она весьма
щедро отстегнула за мои литературно-художественные консультации, и дело
пошло в комиссию по беженцам. Только вот незадача: известные всем события -
танковый наезд на Белый дом, случившийся аккурат в октябре 1993 года и...
господин Хасбуллатов - в Матросской тишине. Так вы думаете, Танюша пала
духом? Ничуть не бывало. Звонит ко мне, и так по-деловому:
- Олежка, бабки не проблема, скажи, сколько надо - я отстегну и еще
сверху доложу. Ты только все переделай... Тут она задумалась почти на минуту
и возвестила: На Чубайса! Пусть будет так, что типа это он собирался по
жизни меня замочить, если я ему не дам.
Но тут инстинкт самосохранения подсказал мне, что лучше с ней больше не
связываться. Я отказался, и Танюша отбыла торжественно в
Торонто, где, уверен, не пропадет...
... Тогда же, в июле 1993 до штурма Белого дома было еще далеко, и мы с
ней оба жизнерадостно обсуждали, какие гадости мог бы реально по жизни
подготовить Танюше председатель Верховного Совета
Российской Федерации, "злой чечен" Хасбулатов, если бы действительно
захотел ей вставить, и, при этом, вдруг, получил бы отлуп. Ситуация эта,
даже в ее чисто виртуальном виде, весьма, помнится, Танюшу веселила.
И так, веселясь, изобретали мы диалоги между виртуальным
Хазбулатовым, который, якобы, на Танюшу запал, как отец Онуфрий на
обнаженную Ольгу, обнаружив ее в окрестностях Онежского озера, и виртуальной
Танюшей, якобы кричащей: "Хазбулат, не жми к плетню! Не дамся, ня думай и ня
мысли! Вот женишься, тогда хоть ложкой хлебай!"
Как вдруг в нашем общем поле зрения снова объявилась физиономия
Васька. Ибо он, узрев такую роскошную "бландынку с нога длынный", из-за
которой его только что выставили за дверь, так и застыл в приемной
Журавлика. Лишь только, шумно дыша, высовывал горящее око за дверной косяк.
Объявился, и танюшин пронзительный синеглазый взгляд на нем явно заторчал.
Настолько, что буквально через пять минут они уже вместе общались в приемной
на диване, а я был просто забыт, вычеркнут из их жизни.
Но, опять же - не насовсем, а только на несколько дней, по прошествии
которых, Васек снова объявился в Журавлике и обиженным тоном спросил:
- Слушай, нэ знаешь, хлопцы говорили, Танька по пятсот баксов за одну
палку берет?
- Братан, - отвечаю, - не в курсе. Мне Танька сама платит за работу. Не
я ей. А что, - говорю, блин, - за проблемы?
- Панымаишь, - сообщает Васек, - Танька позавчера на мнэ всю ночь как
ковбой скакала. Столько раз кончыла, что я счет потерял. А потом, ссука
рваная, мне двадцат баксов в зубы сует и гаварыт:
"Хорошо поработал, иди апахмелись". Братаны же говорят: она сама за
адын только раз пятьсот штук берет. А мне двадцандэл, слушай, за всю ночь в
зубы сунула. Болше, что жалко было? Я, чито ей, билядь какой!?
Впрочем, Васькины стенания очень быстро закончились, ибо в комнату