"Игорь Боровиков. Час волка на берегу Лаврентий Палыча " - читать интересную книгу автора

было сказать колбасит петлями, выделывает этакие зигзаги, кои были бы весьма
уместны, если бы, к примеру, юнкера палили по нему с крыши вокзала из
Максима. Одним таким широким зигзагом занесло мужика прямо на меня, так что
чуть с ног не сбил.
- Извини, браток, - говорит, и встал рядом. Поставил чемодан, полез в
карман за сигаретами, достал одну и снова ко мне: Браток, дай прикурить!
Я ему огонек протягиваю, а он никак в него не попадет, штормит мужика,
качает. Наконец, прикурил, затянулся и спрашивает:
- Браток, а ты откуда родом, чей будешь?
Я аж варежку разинул от удивления. Как, - говорю, - чей?
Ленинградец я.
Тот, вдруг, как бросится на меня, да давай душить в объятиях. И
повторяет плача: Земляк! Земеля! Браток, я ж, бля, тоже питерский!
Еще раз повторяю, что было это на Лиговке напротив Московского вокзала,
в почти что самом географическом центре Ленинграда. Тут как раз подъехал мой
автобус, я оттолкнул мужика и в него влез. Еду и думаю, надо же, как
нежданно земляка-то встретил! И мысль душу грела: свой я здесь, не чужак
какой-нибудь, не иностранец...
... В общем, как видишь, живет наше семейство хоть и под одной крышей,
но в разных сторонах. Санька в стороне канадской, а мы - русской, где все
русское, включая, разумеется жратву. Кто из нас сможет, не будучи в
состоянии крайней алкогольной интоксикации переварить ихнюю фаст фуд, разные
там пиццы или бигмаки? У нас все свое: пельмени, борщи, вобла, рыбец,
холодец, осетрина с хреном, капустка квашеная, маринованные огурчики. По
праздникам - икорка красная. На черную, увы, не тянем. Все с магазина под
названием
"Terem", который держат наши люди. Окно откроешь, речь на улице
исключительно русская, ибо люди идущие из Терема с кошелками все, как на
подбор наши. Да других и быть не может, ибо другие, в отличие от нас с
кошелками не ходят, а ездят на машинах. А мы пешедралом. И мат за окном
только лишь наш слышен, поскольку любой другой теряется за стенами машин и
звуками стерео музыки.
Впрочем, мат наш не только слышен, но и виден, так что, как спел
великий бард, "распространенье наше по планете особенно заметно вдалеке". И
не только "в общественном парижском туалете есть надписи на русском языке".
Встречаются они также на монреальских стенах и заборах. Несколько лет назад
достаточно было выйти из метро
"Plamondon", чтобы увидеть таинственную надпись на заборе
стройплощадки. При мне два франко-канадских старичка головами крутили,
плечами пожимали и читали шамкая: "Kсеп бсем метам". И спрашивали друг у
друга удивленно, мол кес кесэ? Я тоже заинтересовался, повернул голову и
увидел аршинные буквы:"ХЕР ВСЕМ МЕНТАМ"

Но, между нами, не все канадцы так уж и глупы, что по-нашему прочитать
не могут. Есть среди них журналисты весьма, я тебе скажу, образованные. Так
в конце далекого уже 1995 года (время-то, времечко, Александр Лазаревич, как
катит!) написал кто-то из наших людей толстенным фломастером прям, блин, на
щите рекламы
Макдональдса, весьма оригинальный комментарий "Еб вашу мать, мудаки!
Слава КПСС!" Комментарий сей был замечен местным монреальским