"Владимир Боровой. Просто пишущая машинка (рассказ)" - читать интересную книгу автора

целлофане на пол и хриплый голос:
- Расслабься, чувак. Ты еще поимеешь их всех, а пока -
расслабься.
Леша вдруг ясно ощутил, как волоски у него на загривке встали
дыбом, и между ними начали проскакивать микроскопические голубоватые
разряды. Он с трудом стряхнул с себя оцепенение и обернулся: плакат,
рекламирующий всемирно известные сигареты, висел на месте, и ничего
такого с ним не происходило... Только глаза у рекламного ковбоя -
это-то Васильев успел заметить - еще мгновение оставались живыми.
Спустя секунду и они стали просто частью фотографии.
Леша вскочил с табурета, в сильнейшем волнении сорвал плакат,
дабы убедиться, что за ним нет ничего, кроме белой двери, с которой
понемногу облезала краска, затем отшвырнул плакат, сделал шаг обратно
к столу и случайно поддал ногой по пачке сигарет, и та пулей
пронеслась по комнате, нырнув в итоге под кровать. Васильев
незамедлительно бухнулся на колени, пополз под свое лежбище и вскоре
выудил беглянку.
- "Мальборо", мать иху так,- пробормотал он, вертя пачку в руках
и осматривая ее со всех сторон,- к тому же исконные, штатовские, не
экспортные...
После этих слов он настороженно оглянулся на машинку, подполз на
четвереньках к креслу и забрался в него. Дальнейшие два часа он,
вместо того, чтобы заниматься домашним заданием, сидел в кресле,
смолил воплощенные сигареты и кое-что обдумывал.
Hа следующий день он игнорировал универовские занятия и остался
дома. С еле сдерживаемым нетерпением проводив вечно чем-то озабоченную
хозяйку на забег по ее старушечьим делам, он торжествующе забацал себе
роскошный завтрак, после чего вернулся в свою комнату, выкурил
предпоследнюю сигарету и уселся за письменный стол.
Сначала он быстренько написал (от руки, разумеется) письмецо в
родной городок своему лучшему другу, Сане Вильштейну, в котором
обрисовал status quo и сообщил, что намерен произвести кое-какие
эксперименты над пишущей машинкой, а они (при удачном исходе) должны
привести к кое-каким, опять же, приобретениям в различных сферах.
Затем он запечатал письмо в конверт, надписал его и отложил в
сторону. Взгляд его теперь был направлен на серый бок ундервуда. Он
достал пачку бумаги, придвинул машинку к себе и одними губами
продудел:
- Hа абордаж!
Через час рядом со столом появилась небольшая куча смятых листов.
Hастроение Леши заметно ухудшилось, и он с тоской подумал, что
последнюю "мальборину" он уже изничтожил, и теперь остается либо тихо
загибаться без курева, либо выйти на улицу, где, кстати, по всей
видимости, собирается очередной осенний дождичек, и купить в ближайшем
ларьке "Приму", потому как на большее денег не хватит, то есть,
хватить-то оно хватит, но вот на что потом жить, будет неясно.
Свежий воздух долгожданного вдохновения не принес, и где-то к
девяти вечера измученному Леше пришлось оставить упражнения,
развивающие силу кисти и твердость подушечек пальцев.
Выражаясь банальными фразами бульварной литературы, с этого дня