"Владимир Боровой. Просто пишущая машинка (рассказ)" - читать интересную книгу автора

"ППМ-25,80-6975".
- Хе,- повторил Леша, но уже без прежней уверенности,- что за
бред умалишенного?
Он пролистал всю тетрадь, затем, сдвинув брови, сел в кресло и
стал читать с самого начала.
Через семь минут у него было достаточно четкое представление о
тексте, который был выполнен с соблюдением всех атрибутов истинно
бюрократических инструкций, в коих на середине предложения
обнаруживаешь, что плохо представляешь, о чем, собственно, идет речь,
а сам язык умиляет обилием нововведенных слов типа
"сверхпроводимостность", "напечатывание" и роскошнейшей фразой,
стоявшей после крайне невразумительного абзаца: "Таким образом, ясно
видно из вышеизлагаемых величин и формул, что питание и
ретрансформация энергии агрегата будет иметь в себе основой разумную и
мыслительную деятельность работающего". Сама идея инструкции
заключалась в том, что этот чертов ундервуд был в состоянии воплотить
любой текст, на нем напечатанный, при условии, что он "искреннен,
глубок и вдохновенен".
- Хе,- повторил Леша в третий раз, чувствуя себя не в своей
тарелке,- это что еще за творчество душевнобольных? Это что еще за
машина желаний? Это что еще за "ротор поля наподобие дивергенции..." и
далее по тексту?
Он подошел к машинке и попытался заглянуть к ней в нутро. Там
было чертовски пыльно. Васильев гмыкнул ("Hадо будет почистить"),
описал вокруг стола пару кругов и сел за него. Руки привычными
движениями зарядили в машинку чистый лист, и Леша с каким-то
возбуждением глубоко внутри пробормотал:
- Hу, что бы тебе напечатать-то? Вдохновенного? Чтобы проверить,
а работаешь ли ты? - он почему-то не счел нужным в свойственной ему
манере осмеять содержание тетради и выкинуть ее куда подальше, и
вообще его обычный скептицизм на этот раз не сработал.- Hу-с...
Пальцы пробежались по клавишам. Появилось первое предложение.
Леша перестал печатать на пару секунд и прислушался, ожидая, очевидно,
какого-то свидетельства начала работы машинки. Затем, так и не
дождавшись ни урчания, ни мигания разноцветных лампочек, продолжил,
больше уже не останавливаясь, отвлекаясь временами лишь на особо
настойчивые требования его истосковавшегося организма срочно наполнить
легкие никотиновым дымом.
"...И в этот момент ковбой на рекламном плакате пошевелился,
усмехнулся и швырнул через всю комнату остолбеневшему А. пачку
"Мальборо".
- Расслабься, чувак,- процедил он дружелюбно,- ты еще поимеешь их
всех, а пока - расслабься.
А. тихо опустился на табурет, осторожно пощипывая себя за ляжку и
глядя на ковбоя, который вновь принимает прежнюю позу и вновь
становится не более, чем обычной фотографией, растиражированной на
среднего качества мелованной бумаге."
- Hу? И что? - с торжеством вопросил Леша, победным ударом ставя
точку.- Это ли не откровенный, искрений и вдохновенный...
Рядом послышалось шевеление, затем шум падения чего-то в