"Генрих Боровик. Пролог (Роман-эссе, Часть 1) " - читать интересную книгу автора

ремешковые сандалии или босые, они протянуты от домов к проезжей части
поперек тротуару. Владельцы сандалий и грязных пяток сидят на асфальте,
прислонившись спинами к домам. Тихо переговариваются. Рассматривают
прохожих. Целуются. Дремлют, опустив на грудь косматые головы. Конрой идет
впереди меня. Он мастерски преодолевает препятствия - ни разу не наступив на
ноги. Как видно, тренирован. Иногда наклоняется, чтобы заглянуть кому-нибудь
в лицо. Один раз бесцеремонно сдвинул рукой волосы, закрывавшие лик.
Оказалось - девица. Она показала ему розовый язык и водворила волосы на
место.
Стена в книжном магазине увешана плакатами. Они фосфоресцируют, колют
глаз резкими цветами. Объемный портрет Христа в терновом венке. Объемные
слезы на щеках. Слева посмотришь - глаза у Христа открыты. Справа
посмотришь - закрыты. За такой портрет лет сто назад церковь отдала бы
половину своих богатств. Рядом огромные - метра в полтора - фотографии Чарли
Чаплина с тросточкой и в котелке, Зигмунда Фрейда, Мао, президента Джонсона
со свастикой на рукаве.
Стена напротив - маленькие фотографии на кнопках, на клейкой ленте
"скотч", на жеваном хлебе. На снимках - молодые парни и девушки. В приличной
одежде. Прилично подстриженные. Иногда с мамой и папой. Иногда - за рулем
отличной автомашины. Или на лужайке возле загородного дома.
Все как было. Как надо, чтобы было.
Под снимком миловидной девушки типографским способом напечатано:

"Пропала Ингрид Диттмар. 500 долларов награды".

И мелкими буквами - приметы.

"Анабелл! Мы любим тебя! Звони на наш счет. Мама и папа".

Таких записок десятки. Напечатанные на машинке, типографским способом,
написанные от руки.
А над всеми фотографиями размашистая ироничная надпись красным: "Зов
предков".
Мистер Конрой подошел к одной из фотографий. На ней - улыбающийся
паренек. Прямые светлые волосы, утиный носик, как у мистера Конроя. В руках
бейсбольная бита. Под мышкой - шлем. На широком белом поле фотографии
надпись: "Я жду тебя. Я был здесь 10.10.67, 10.11.67, 10.12.67..." Большой
пропуск и слово - "Папа". Мистер Коирой несколько мгновений смотрит на
снимок, затем вынимает шариковую ручку и выводит сегодняшнее число. Ни слова
не говоря, выходит из магазина.
Я догоняю его на углу. Он ждет меня под уличным знаком. Название
"Хэйт-стрит" замазано желтой краской. Чуть ниже выведено: "Лав-стрит" -
улица любви.
У столба парень с круглой добротной физиономией под островерхой
широкополой соломенной шляпой. На носу темные очки в старорежимной
металлической оправе. Продает газеты. Конрой что-то говорит ему вполголоса,
дает несколько долларовых бумажек. Но газету не берет.
Потом объясняет мне, поморщившись:
- Помогает разыскивать Эрика.
Снова мы идет и молчим. Вдруг он говорит: