"Алла Боссарт. Повести Зайцева" - читать интересную книгу автора

великан в мерцающих одеждах, должно быть сам архангел, что-то гудел над ними
страшным голосом, и ангел холодной рукой сжимал его руку, и было ему жутко,
и трепет овладел его душой, а тела не было совсем, будто он умер и лежит
лицом вниз в темной реке. А потом ангел что-то делал с его мертвыми
пальцами, кольцо оказалось велико и спадало, но он сжал руку в кулак,
забоявшись, что кольцо ему дали по ошибке и, того гляди, отберут. Но потом
понял, что нет, что к нему, к безродному Феденьке, за то, что не грешил, и
за всякий кусочек малый, за всякую рыбку и хлебушек благодарил в душе
Господа своего Иисуса Христа и странствовал по всяким берегам безвредно и
безобидно, и крови живой не пролил, и грелся только валежником, а спал в
ямках да палой листве - что явился, наконец, к нему, калике перехожему,
ангел-хранитель и наградил блестящим колечком за великое его терпение.
И когда стал великан в мерцающих одеждах что-то такое грозно говорить ему и
словно вопрошать, а ангел коснулся губами его губ, - повалился Феденька на
пол, потому что сил нет, как разрывалось сердце от счастья и благодарности,
и волна накрыла его.
Так что пока я бегал в "Приветы" да на станцию - высматривать Витька,
порядком очумев от всех этих дел, хотя, ясно, не придавал особого значения
дурацким ее словам "если он не придет, я не знаю, что я сделаю!" - пока
туда-сюда, в мыле весь примчался, - в Жабрино все было кончено.
Что уж я там орал - сам не помню. Эта идиотка выскочила из церкви, как
ошпаренная, вырулила, круша кусты, на большак - и, не заезжая на дачу,
газанула в Москву.
Бедный обвенчанный дурак пускает слюни над колыбелью и все курлычет свое
"Иисусе, благослови!". Как ни странно, он оказался изрядным работником, в
частности печником. Печка, сложенная им в храме Рождества, не дымит и долго
держит тепло. С наступлением холодов он там и ночует - счастливый, на печи.
Семье Дионисия Феденька предан, как пес, особенно любит чинного ведуна Васю.
Своими настойками и мазями матушкин старшой спас бродягу от ужасной
ревматической дыбы в ногах и плечах; он всегда примечает, когда безоблачную
синьку заволакивает также боль в голове, будто бы кто расклевывает мозги
железными клювами. И прогоняет адских ворон. И лысой башке становится легко,
и куцую память не донимают мучительные загадки.
Ничего, никакого лишнего мусора нет в Феденькиной опрятной
памяти - каждую ночь выметалось все метелкой из петушиных перьев. А может,
есть. Может, там полным-полно понапихано. Почем нам знать, что делается в
этой скорбной голове.
Колода № 6
Билятдин Сафин не стеснялся своего ремесла. Другие, особенно кто помоложе,
стеснялись, врали дома, что грузят тару в магазине или там копают траншеи на
кабельных работах. Легендой начальницы их столярного цеха была некая
мебельная фабрика, и она уже растеряла кучу знакомых, которые то и дело
обращались к ней по части обустройства своего интерьера. Кой-какую мебель
она бы конечно могла организовать, но совсем не ту, о которой ее просили. А
если бы ее знакомые знали, с какой мебелью она имеет дело, - тоже вполне
могли бы сделать запрос. Так как дело - более чем житейское и каждому рано
или поздно необходимое. Буквально каждому. Потому что, как совершенно
правильно отметил покойный Иван Петрович Белкин, которого Билятдин Сафин не
читал, а его начальница Наина Андреевна Горемыкина тоже никогда не
вспоминала, - "живой без сапог обойдется, а мертвый без гроба не живет". И