"Дуглас Боттинг. Джеральд Даррелл: Путешествие в Эдвенчер " - читать интересную книгу автора

раджи, каждые два года отправлялись в отпуск в Англию, но Дарреллы ехали на
Альбион с определенной целью. Лоуренс Сэмюэль собирался ку пить в Лондоне
дом либо с целью вложения денег, либо в качестве резиден ции. Удачливый
инженер, он сумел сколотить небольшое состояние. Ло уренс вложил часть
средств во фруктовое хозяйство в Тасмании, которое приобрел заочно. Ему было
сорок два года, но его работа стала настоящим проклятием. Много лет спустя
его будущая невестка Нэнси, жена его стар шего сына Лоуренса, вспоминала:
"Отец решил закончить работу, пере ехать в Англию и вести совсем иной образ
жизни. Теперь он мечтал выйти на сцену и аккомпанировать Эвелин Лэй". Было
ли это правдой (что ка жется совершенно невероятным) или это было одной из
шуток Лоуренса (что кажется вполне возможным), тем не менее отец решил на
время бро сить якорь и покинуть Индию, где усиливались тенденции к
самоопределе нию, грозившие перерасти в настоящую войну. Так или иначе,
Лоуренс Сэмюэль Даррелл приобрел большой дом по Аллейн Парк в Далвиче, непо
далеку от школы, где учились Лоуренс и Лесли.
12 ноября 1926 года Большая Бабушка Дора отправилась в Бомбей на
корабле "Равалпинди" после шести месяцев, проведенных в Англии. Спус тя
какое-то время за ней последовали Луиза, Лесли, Маргарет и Джеральд. На этот
раз они поселились не в Джамшедпуре, а в Лахоре, где Лоуренс Сэмюэль
заключил новый контракт на работу. Семья поселилась в новом доме на
Дэвис-стрит. Именно с Лахором связаны все воспоминания Дже ральда об
индийском детстве. Однако воспоминания эти фрагментарны и обрывочны.
Несомненно, они сформировались под влиянием рассказов ма тери и братьев.
С самого раннего детства Джеральд, как и его брат Лоуренс, обладал
уникальной, почти фотографической памятью. В своих неопубликованных мемуарах
он писал:
"Мои воспоминания того периода напоминают изящные виньетки, яр кие,
цветные картинки, наполненные звуками, вкусом и ароматами. Я пом ню
ослепительные закаты, пронзительные крики павлинов, аромат кори андра и
бананов, вкус риса различных сортов. Особенно запомнился мне вкус моего
любимого завтрака, когда рис варили в буйволином молоке с са харом. Я помню,
что носил очаровательные костюмчики из туссора. Помню его восхитительный
цвет - бледно-бледно-коричневый. Помню приятное ощущение шелковистости и
шуршащий звук, который раздавался, когда моя индийская айя одевала меня по
утрам. Помню, что айя отказывалась будить меня иначе, чем под звуки песен
Гарри Лаудера с граммофонной пластинки. Если я не слышал этой музыки, то
весь день был мрачным и не довольным, как бы няня меня ни развлекала.
Граммофон был старым. Он хрипел так, словно в нем поселилась целая мышиная
семья. Но тем не ме нее он был для меня настоящим чудом. Заслышав звуки
музыки, я просы пался с улыбкой на лице, а моя айя вздыхала с облегчением".
Именно в Индии проявилось удивительное ощущение цвета, присущее
Джеральду. Именно здесь мальчик столкнулся с иными формами жизни, которые
оказали на него глубочайшее влияние. Это столкновение было мгновенным и
случайным, но Джеральд запомнил его на всю жизнь. Он шел со своей айей по
краю дорога, вдоль которого тянулась неглубокая канава.
"В канаве я увидел двух огромных улиток. Я был ребенком, поэтому они
показались мне огромными, хотя, скорее всего, они были не больше
трех-четырех дюймов. Улитки были бледно-кофейного цвета с темными
шоколадными полосками. Они медленно наползали друг на друга, словно в
загадочном танце. Слизь, оставляемая ими, блестела, словно они только что