"Симона де Бовуар. Трансатлантическая любовь (Фрагменты книги) " - читать интересную книгу автора

пианино, пластинки. Кого тут только не встретишь! Все таинственно стучатся,
и все с вызовом потрясают знаменами своих кланов - естественно,
непримиримых. Здесь была Мишлин Прель, красавица кинозвезда, которая
снималась в фильме "Дьявол во плоти" - я тебе писала о нем, - а сейчас
играет в картине Сартра. Она пришла со своим партнером Пальеро, итальянским
актером из фильма "Рим - открытый город", и еще двумя знакомыми киношниками.
Они ни к какому клану не принадлежат. Зато остальные воинственно
провозглашают себя либо экзистенциалистами (в том числе и я), либо
коммунистами, либо фашистами. Был там один мерзкий тип, настоящий псих и
подонок, которого чудом не расстреляли после Освобождения. Он танцевал с
какой-то пьяной женщиной, такой же омерзительной, как и он сам; с ними
пришли еще несколько коллаборационистов и фашистов, в общем, атмосфера
постепенно накалялась. Под конец вечера фашисты очень громко выкрикнули
какую-то гадость в адрес евреев, один из коммунистов спросил: "Чем вам не
угодили евреи?" А несколько экзистенциалистов подошли к коммунистам и
предложили заключить временный союз, чтобы набить фашистам морду. Но
коммунисты отказались и вместо этого затеяли нервный спор с
экзистенциалистами, причем каждый размахивал своим флагом предельно
агрессивно. Потом коммунисты встали и ушли - к великому возмущению
экзистенциалистов. Один из наших не выдержал, подошел к фашисту и нарочно
наступил ему на ногу. Фашист закричал: "Вы мне отдавили ногу!" - и они
принялись друг друга поносить. Тут уж все, перегруппировавшись, разделились
на два клана (не считая трех-четырех пьяных, лежавших в бессознательном
состоянии в красных креслах) и отправились на улицу драться. Женщины
остались их дожидаться и сидели зевая, потому что было уже четыре часа утра.
Наконец мужчины вернулись, и выяснилось, что драка не состоялась. Говорят, в
этом изысканном заведении такое происходит чуть ли не каждый вечер.
Я легла спать в пять часов, прекрасно выспалась и вернулась в свою
желто-зеленую деревенскую гостиницу, где сейчас и пишу. Милый, я представила
тебе лишь беглый обзор того мира, в котором я существую и где постоянно
развеваются боевые знамена. Буду рада, если тебя это развлечет. Но как же
приятно знать, что где-то есть счастливый мир, где живет очаровательный
крокодил, - мир корней, червей и скелетов, твой мир. В твоем болоте
чувствуешь себя в безопасности. Меня греет мысль, что оно существует, что в
нем погряз человек-крокодил и он пустит меня улечься с ним рядом на
солнышке, в теплой тине, как только я его попрошу. Так мы и будем жить: то
вместе отправляться в светлый и зеленый мир хищников, то зарываться в ил и
лежать обнявшись, среди корней.
Я знаю, что на свете есть и покой, и счастье, надо только оказаться в
твоих объятиях, любимый мой. Если ты появишься без предупреждения, войдешь,
не разбудив меня, и ляжешь рядом... нет, милый, ты все-таки меня разбуди. А
дальше? Сам придумай... Давай об этом мечтать, потому что это будет.
Я чувствую себя так, словно открыла глаза, увидела тебя и улыбнулась.
Твоя Симона
Что ты думаешь об этих ужасных авиакатастрофах? Я прочла в "Таймс"
массу подробностей и, полагаю, мы никогда больше не рискнем сесть в самолет.
Тебе хочется сгореть заживо, а? До сих пор нам просто очень везло.
Звонил редактор воскресного выпуска "Нью-Йорк таймс", но я не смогла с
ним встретиться.