"Симона де Бовуар. Очень легкая смерть" - читать интересную книгу автора

телефону сказала мне, что Элен ночует в клинике. Немного спустя я
дозвонилась к ней. "День был ужасный, - сказала она. - Я не выпускала мамину
руку, и она умоляла: "Не дай мне уйти". Она твердила: "Я больше не увижу
Симону". Сейчас она приняла таблетку экванила и спит".
Я попросила портье заказать мне место в самолете, который улетал утром
в половине одиннадцатого. У меня было намечено несколько деловых встреч, и
Сартр уговаривал задержаться на день - два, но это было невозможно. Я не
очень стремилась увидеть маму перед смертью, но мысль, что она не сможет
увидеть меня, была невыносима. Почему мы придаем такое значение предсмертным
желаниям, если вместе с жизнью исчезает и память? Но ведь исчезает и
возможность искупить вину. В эти дни я отчетливо поняла, что, присутствуя
при последних минутах близкого человека, мы прикасаемся к вечности.
В понедельник в половине второго я вошла в палату " 114. Маму
предупредили о моем возвращении, и она считала, что оно входило в мои планы.
Она сняла темные очки и улыбнулась мне, Под действием успокаивающих средств
мама была в хорошем настроении. Однако лицо ее изменилось, пожелтело, от
правого глаза к носу спускалась отечная складка. На всех столах опять стояли
цветы. Мадемуазель Леблон больше не появлялась: капельницу отменили и не
было нужды в отдельной сиделке.

Меня кладут в ящик.

В вечер моего отъезда мадемуазель Леблон начала делать маме переливание
крови, которое должно было длиться два часа: истерзанные вены переносили
кровь хуже, чем плазму. Мама кричала целых пять минут, и Элен наконец не
выдержала: "Прекратите!" Медицинская сестра возразила: "Что скажет доктор
Н.?" - "Я беру все на себя". И действительно, Н. пришел в ярость: "Это
замедлит заживление". А между тем он прекрасно знал, что рана не может
затянуться: образовался свищ, через который освобождался кишечник; таким
образом устранялась возможность новой непроходимости, ибо естественная
работа кишечника опять нарушилась. Сколько времени мать еще могла
сопротивляться? Анализы показали, что опухоль была крайне вирулентной
саркомой, которая дала метастазы по всему организму, однако эволюция, в силу
возраста матери, могла длиться довольно долго.
Мать рассказала, как она провела последние два дня. В субботу начала
читать роман Сименона и побила Элен в решении кроссвордов. На столе лежала
стопка кроссвордов, вырезанных ею из газет. В воскресенье она позавтракала
картофельным пюре, которое, как она уверяла, не прошло (в действительности
уже начался распад метастаз). Она пережила длительный кошмар наяву: "Я
лежала на синей простыне над ямой. Пышечка держала простыню, и я умоляла ее:
"Не урони меня, а то я упаду в эту яму". - "Не бойся, мама, не упадешь", -
отвечала Элен. Она провела ночь в кресле около ее кровати, и мать, обычно
заботившаяся о том, хорошо ли она спит, твердила: "Не засыпай, а то упустишь
меня. Если я засну, буди: не дай мне уйти во сне". Элен рассказала, как в
какую-то минуту, обессилев, мать закрыла глаза. Пальцы ее перебирали
простыню, она отчетливо произнесла: "Жить! Жить.
Чтобы избавить мать от страданий, врачи назначили ей болеутоляющие
таблетки и уколы, и мать с какой-то жадностью требовала их. Весь день она
оставалась в прекрасном настроении. Она снова заговорила о мучивших ее
кошмарах: "Напротив меня маячил круг, который очень меня раздражал. А