"Симона де Бовуар. Очень легкая смерть" - читать интересную книгу автора

фанатически предана мужу, и дети занимали в ее жизни второстепенное место.
Вспоминая о своем отце, мама часто повторяла с затаенной болью: "Для него
свет клином сошелся на твоей тетке Лили". Белокурая, розовая Лили, которая
была на пять лет моложе матери, до сих пор оставалась предметом ее страшной
зависти. Пока я была ребенком, мама находила во мне самые высокие духовные и
интеллектуальные достоинства, она словно бы отождествляла меня с собой. В ту
пору она была несправедливо сурова к Элен, которую в семье звали Пышечкой.
Тоже белокурая и тоже розовая, она, очевидно, напоминала матери Лили; и мать
безотчетно вымещала на ней старую обиду.
Мать с гордостью рассказывала мне о годах, проведенных ею в
монастырской школе Уазо, и о настоятельнице, которая ценила и выделяла ее и
тем успокаивала ее раненое самолюбие. Мама хранила фотографию своего класса:
шесть девушек и две монахини в монастырском саду. Четыре ученицы-пансионерки
одеты в черное. Две, приходящие, в белом - мать и ее подружка. Все шесть
девушек в закрытых блузах с высоким воротом, длинных юбках, строго, гладко
причесаны. Глаза ничего не выражают. Мать так и вошла в жизнь; стянутая
тесным корсетом провинциальных добродетелей и монастырской морали.
В двадцать лет она потерпела новое разочарование: молодой человек, в
которого она влюбилась, предпочел ее двоюродную сестру, мою тетю Жермену.
Эти неудачи навсегда сделали мать мнительной и обидчивой.

Подражая Марселю Прево.

Выйдя замуж, она расцвела. Она любила мужа и восхищалась им. Первые
десять лет брака принесли ей глубокое и полное удовлетворение. Отец обожал
женщин, у него было много связей, но, подражая Марселю Прево, которого он
охотно читал, он относился к молодой жене с ничуть не меньшим жаром, чем к
любовнице, а лицо матери в те годы, с легким пушком над верхней губой,
говорило о пылкой, чувственной натуре. Их взаимная привязанность бросалась в
глаза: он то и дело гладил руки жены, ласкал ее, говорил нежные пошлости.
Помню, как маленькой девочкой лет шести - семи я увидела мать однажды утром
в коридоре. Она стояла босиком на красном ковре в длинной белой рубашке,
пышные волосы падали ей на плечи, и меня поразило сияние ее улыбки,
таинственным образом связанной со спальней, из которой мать только что
вышла. В этом прелестном видении я с трудом узнала степенную даму, какой
привыкла видеть свою мать.
Ничто не может вытравить из нашей памяти впечатления детства. Счастье
матери не было безоблачным. Уже во время свадебного путешествия дал о себе
знать отцовский эгоизм. Матери хотелось посмотреть итальянские озера, но
остановились они в Ницце, где открывались бега. Об этом первом столкновении
она часто вспоминала без досады, но с грустью. Она любила новые места. "Я
всегда хотела стать путешественницей", - говорила мать. Самые светлые
воспоминания ее молодости связаны с экскурсиями, которые устраивал
дедушка, - по Вогезам и Люксембургу, пешком или на велосипедах. Ей пришлось
от многого отказаться, поскольку отец обычно брал верх. Она перестала
встречаться со своими подругами, потому что отец любил светские салоны и
кулисы театров. Мать охотно сопровождала его, она тоже полюбила светские
развлечения. Однако красота не защищала ее от злословия, она была
застенчивой и провинциальной. И в этой истинно парижской среде ее неловкость
вызывала улыбки. Среди женщин, с которыми мать встречалась теперь в