"Элизабет Боуэн. Плющ оплел ступени" - читать интересную книгу автора

- Нет, правда, не люблю я красных цветов. А ты?
- Кроме гвоздик, да?
- Вообще не люблю газонов и клумб. А ты смотришь и смотришь на них. Мне
скучно.
- Просто я думал - они-то и завтра тут будут.
- Хорошо тебе было в этот раз? Мне иногда казалось, тебе не очень
хорошо. Это я виновата?
Он обернулся, но тотчас принялся теребить бахрому кашемировой шали,
которую Рокэм накинула ей на колени. Не поднимая глаз, он сказал:
- Я так мало вас видел.
- Иногда, - сказала она, - кажется, будто стоишь за стеклом. Все
видишь, что там за ним, а ничего поделать не можешь. И не нравится тебе это,
а вот ничего не чувствуешь.
- Здесь я всегда чувствую.
- Чувствуешь - что? - спросила она далеким и томным голосом.
- Просто здесь я вообще чувствую. А больше нигде.
- Что значит "здесь"? - нежно протянула она, прикидываясь
бестолковой. - В Саутстауне? Что ты вкладываешь в слово "здесь"?
- Возле вас.
Покой миссис Николсон, ее удобство были не просто так достигнуты. Она
вольно сидела, но не лежала в шезлонге, и ее подпирали сразу шесть или семь
подушек - под головой, под шеей под лопатками, под поясницей и под локтями.
Шаткое это сооружение требовало неподвижности, чтобы вдруг не стронуть ни
одной подушки. До сих пор миссис Николсон сидела сложив руки на платье и
позволяла себе только шевелить пальцами - и вполне обходилась такой
жестикуляцией. Теперь же, начав фразу: "Неужели они правы..." - которую
можно бы счесть просто задумчивым бормотаньем, она, однако, неосторожно
дернулась, и одна подушка плюхнулась на пол. Гэвин обошел кресло, поднял
подушку и остановился рядом. Оба смотрели друг на друга в изумленье, словно
спрашивая глазами, что это такое сейчас сказал при них кто-то третий? Она
выгнула спину, и Гэвин подсунул подушку на место. Он сказал:
- Кто - неужели прав?
- Рокэм... Адмирал. Эта вечно намекает, этот вечно твердит, что я
беспечно, что я плохо веду себя с тобой.
- А... адмирал...
- Я знаю, - сказала она. - Но ведь ты вежливо с ним простишься, не
правда ли?
Он поежился:
- Я бы его лучше не видел больше - в этот раз.
Она помедлила. Надо было сказать кое-что, пусть несущественное, но она
знала, что ему будет неприятно.
- Он зайдет, - выговорила она наконец, - на минуточку, сразу после
обеда. Он зайдет за пирожными.
- За какими пирожными?
- На завтра. Я думала утром послать, но это не выйдет, не успеется. Все
затеяно ради нашей готовности - стало быть, все и должно быть готово ко
времени.
Когда, в девять часов, грянул адмиральский звонок, миссис Николсон
нерешительно поставила на столик кофейную чашку. Еще догорали дрова,
зажженные во время обеда, и было жарко, возле камина невозможно сидеть. Пока