"Элизабет Боуэн. Плющ оплел ступени" - читать интересную книгу автора

- Очень... очень веселый огонек, - сказал он, не отводя глаз от камина.
Она отпустила его плечо и вскрикнула безнадежно:
- Какой же ты еще ребенок!
- Я не ребенок.
- Впрочем, поздно уже. Тебе пора спать.
Снова ее затрясло, но она скрыла дрожь за легкой зевотой.
Сам не свой, он потащился наверх, проводя ладонями мутные полосы на
блестящих перилах; он с трудом взбирался по лестнице - прочь от нее, как
тогда взбирался по круче - ей навстречу.
После той зимней поездки Гэвина в Саутстаун случились две перемены:
миссис Николсон отправилась за границу, он же отправился в школу. Он
случайно услышал, как мать говорила отцу, что Лилиан на сей раз сочла зимний
воздух Саутстауна чересчур для себя холодным.
- Или ухитрилась сделать его чересчур накаленным? - заметил мистер
Доддингтон, от недоброжелательства которого не удалось утаить историю о
визите Гэвина в адмиральский дом. Эдит Доддингтон вспыхнула, но промолчала.
В первом полугодии Гэвин получил красочную открыточку из Ментоны. Тщательно
выбранная небольшая частная школа готовила ему, однако, куда меньше
горестей, чем опасались родители или рассчитывал брат. Он быстро
приспособился; тотчас соответственно окрасился (или обесцветился) и стал,
как все - воспитанный, равнодушный мальчик. Здоровье его поправилось, но не
вполне окрепло, кое от чего избавляя и кое-что обеспечивая ему: передышки в
изоляторе, чаи в гостиной у сестры-хозяйки. Эта дама в очках чем-то
напоминала Рокэм; вдобавок через ее посредство легче всего было
соприкоснуться с миром взрослых, где, хоть и в отдаленье, обитала миссис
Николсон. В школе его капитал чувств оставался, так сказать, замороженным.
Пасхальные каникулы ему пришлось провести дома; в жертву
подразумеваемой привязанности к родителям было отдано почти все лето. Только
уже к сентябрю его на недельку послали в Саутстаун отдышаться чуть-чуть
перед школой.
В сентябре длилось еще лето. Прелестное общество по-прежнему
наслаждалось комической оперой в театре, возле которого пламенел на газонах
шалфей. Лужайки, выстриженные под корень за недели косьбы, выгорели досветла
за недели жаркой погоды. Еще много было"приезжих; чересчур требовательные
жители, отлучившиеся на август, понемногу возвращались, и день-деньской
трепетали вдоль набережной зонтики, канотье и светлые платья на фоне
густо-голубого задника, за которым редко проглядывала Франция. По вечерам
мол плыл светящимся музыкальным ящиком по еще не остывшему морю. Редко когда
внезапный холодок, слишком прозрачное утро или затуманенная, как от дыханья,
даль возвещали осень. Темная зеленая листва вдоль улиц разве что утратила
летнюю нежность; если и опадал какой лист, его сметали, пока еще спал город.
Рокэм заметила, что Гэвин стал прямо маленький мужчина, хозяйка же
вообще ничего не сказала по поводу его нового статуса. Однажды она, правда,
спросила, не жарко ли ему в курточке, сменившей прежнюю его матроску; но
вовсе, кажется, не подозревала его в том, что он может оказаться молчаливей,
натянутей или грубей. Перемены если и были, то в ней самой. Он не связал -
мог ли он связать? - теперешнюю ее томность, более явную
непоследовательность и вдруг находящую на нее хмурую задумчивость с
болезнью, ставшей ее концом. Она говорила только, что лето чересчур
затянулось. Днем они с Гэвином меньше бывали вдвоем, потому что она поздно