"Элизабет Боуэн. Плющ оплел ступени" - читать интересную книгу автора

что ей надо поберечь себя. И потому в назначенный день покупки совершал сам
адмирал. Гэвин и миссис Николсон наткнулись на него, когда он хмуро выбирал
цветы и фрукты. Цветы осени и весны, оспаривая календарь, пылали вместе под
искусственным освещеньем, боровшимся с нежным дневным светом за зеркальной
витриной.
- Для вечера? Для гостей? - воскликнула миссис Николсон. - Ах, лучше
всего гвоздики! Красные гвоздики!
Адмирал стоял в нерешительности.
- Но Констанция говорила что-то насчет хризантем, белых хризантем.
- Да ведь они же такие хилые, похоронные. И нехороши для Констанции,
если она все еще нездорова.
Гэвин, тем временем изучивший цены, тихонько вставил:
- Гвоздики дороже.
- Нет, постойте, - вскрикнула миссис Николсон, выдергивая из ведер все
красные гвоздики, до которых могла дотянуться, и весело стряхивая со стеблей
воду, - позвольте, я пошлю их Констанции! Я так жду сегодняшнего вечера. Это
будет чудесно!
- Надеюсь, - сказал адмирал. - Но, к сожалению, должен предупредить, у
нас не хватает одного кавалера; только что нам сообщили - отпадает бедный
Мэссингэм: инфлюэнца.
- Холостякам бы не следовало болеть инфлюэнцей, не правда ли? Но отчего
же не позвать кого-нибудь еще?
- Ну, в самую последнюю минуту - это может показаться несколько - э...
панибратством?
- Вот те на! - пошутила миссис Николсон. - Неужто не отыщется у вас ни
одного старого друга!
- Констанция считает...
Миссис Николсон подняла брови; поверх гвоздик она смотрела на адмирала.
Тут-то адмирал и прищелкнул пальцами.
- Какая жалость, - сказала она. - Не люблю, когда нарушают симметрию. У
меня зато есть необидчивый друг - пригласите-ка Гэвина!
На предложение столь нелепое - кто же найдется с ответом? Это был coup
*. Она заключила скороговоркой:
______________
* выпад (франц.).

- Значит, сегодня? Мы будем к восьми.
Званый обед у Конкэннонов, на котором Гэвин исполнял роль кавалера при
миссис Николсон, ознаменовал новую фазу в их дружбе, большую близость, и это
было только начало. Простуда Рокэм подорвала авторитет Рокэм: она не могла
уже во все вмешиваться и командовать. О постыдных спусках на пляж не могло
быть и речи, и утренние часы миссис Николсон стали законным достоянием
Гэвина; что же до вечеров, то и тут она мило старалась, как бы ему где-то не
оказалось неинтересно и не пришлось бы скучать. Гостям, приходившим к чаю,
само собой открывалось его новое положение. Спать он ложился все позже и
позже; понапрасну Рокэм стояла и громко кашляла под дверью; не раз он и
обедал со всеми, внизу. Когда задергивали шторы, не кто иной, как он,
зажигал свечи на пианино, стоял рядом с миссис Николсон - якобы с тем, чтоб
переворачивать ноты, - и забывал о партитуре, следя за тем, как ее руки
летают над клавишами. И в то же время он представлял себе кого-то - да хоть