"Людмила Бояджиева. Сердце ангела " - читать интересную книгу автораэтого и Верзила ушел. Никому ни гугу. В школу потом мать забежала,
заплаканная вся, и говорит, что уехал сын к бабушке то ли в Ирландию, то ли в Шотландию. Но мы-то знали - к цыганам он подался, что тут, на горке, шатры разбивали и говорящих зверей показывали... Да если вам что надо ещё узнать, так я много знаю. Но задаром молоть языком не стану, - предупреждал бакалейщик наведывавшихся к нему репортеров. И был страшно возмущен, когда увидел в газете свое имя, и даже фото, но слова были там такие, что и присниться Янису не могли. Он, якобы, утверждал, что Криса Флавина впервые увидел на представлении бродячего цирка в номере "чудо-мальчик", творящим невиданные вещи. Вот и верь после этого прессе. А, может, и вправду, малый, изображенный на портретах, вовсе и не Верзила Флави? Рост, конечно, совпадает, да и глаза те самые - глубокие, острые, - но мощные мышцы и яркая красота, сводящая с ума девиз, - это-то откуда? Действительно, на плакатах и рекламных портретах лицо Криса Флавина отличалось фантастической и, как многим казалось, нечеловеческой привлекательностью. В нем было что-то индусское, древнее, напоминавшее о каменных идолах и таинственных визитах инопланетян: крупные, четкие, словно высеченные резцом, черты, смоляным глянцем лоснящиеся волосы, бронзовая кожа, туго обтягивающая узкий костяк. Его глаза привораживали - пристально глядящие из глубоких глазниц, они словно мерцали внутренним светом, - так необычен был контраст темной масти и светло-серой, почти серебристой, радужки. Большой, изящно очерченный, как на изваяниях Будды, рот навевал мысли о восточном сладострастии и божественном могуществе. В общем-то, Флавин остался доволен работой специалистов высокого класса, поработавшими над его имиджем. Он не скупился на оплату мастеров, смехотворного уродца. Таким казался себе Крис на ранних фотографиях, запечатлевший его первые школьные выступления. Толстогубый мальчишка с резкими чертами длинного лица и тяжелым, каким-то сверлящим взглядом из-под густой челки, закрывающей до бровей высокий лоб. Он был не в меру высок и худ, стеснялся длинных рук и тонкой шеи. Верзила Флави выглядел затравленным, опасаясь очередных насмешек и издевательств. Позже Крис понял, что лишь гипертрофированные комплексы собственной физической неполноценности в сочетании с тайными амбициями нереализованного гения легли в основу его непомерной гордыни и ощущения инородности в мальчишеской среде. Он стеснялся своей немощи, избегая спортивных занятий, боясь проявить себя слабаком. Он страстно желал любви и поклонения, но сторонился даже приятельских отношений с ровесниками. Он знал, что сильнее и лучше всех, но оставался гадким утенком, изгоем. Сцена действовала на подростка магически. Какая-то неведомая сила заставляла Кристоса, придушив свои комплексы, участвовать в любых школьных представлениях - на правах статиста, суфлера, бутафора. Ему приходилось разрисовывать холст, ржать за кулисами, изображая лошадь, быть Вороном и Статуей в мифологических сценах из школьной программы. Чувствуя себя несчастным и потерянным, как заблудившийся в дебрях ребенок, Кристос вновь и вновь выходил на подмостки, презирая насмешки зрителей и собственную трусость. Он не знал, что ищет там, в свете прожекторов, накапливая обиду и озлобленность. Ночами Верзила поднимался на крышу своего дома и смотрел в небо. Ориентируясь по звездной карте, он научился узнавать созвездие Южный треугольник, яркое свечение Креста и даже бледный треугольник Мухи. Если |
|
|