"Элизабет Бойе. Воин и чародей ("The World of the Alfar" #4)" - читать интересную книгу автора

с лишним лет мне удавалось перехитрить их всех. Я от всей души ненавижу
их, Сигурд, и хочу, чтобы ты тоже возненавидел их. Вот почему я спрятала
от них тебя и эту шкатулку.
Сигурд недоуменно воззрился на нее, уселся на табурете рядом с кроватью
и спросил:
- Кто они, бабушка?
Он так встревожился, что под его взглядом кружка выпала из рук Торарны
и чай расплескался по земляному полу. С балки сорвалась большая кровяная
колбаса, а метла с грохотом рухнула на ведра и котлы.
Торарна глянула на весь этот беспорядок и прикрыла глаза ладонью.
- Ну, ступай, Сигги, я слишком устала, чтоб развлекать тебя
россказнями. Беги во двор, погуляй, ладно? - Ее сонный голос точно угас, и
Сигурду оставалось только в бессильной ярости расхаживать по комнате,
стискивая кулаки и гадая, кто же это навестил сегодня его бабку и кто
глазел на него с вершины холма. Наконец он набросил плащ и пошел седлать
коня - привезти из Богмодова Подворья женщину, которая присмотрела бы за
Торарной.
Когда он вернулся, уже совсем стемнело, и теперь прибывшая старуха
Грелод восседала у очага, словно дракон, стерегущий свои сокровища,
куталась в платки и рылась в сумках, битком набитых всякими пахучими
снадобьями. На каждый случай жизни, от рождения до погребального костра, у
нее было свое снадобье или амулет - высушенная лапа или коготь, а то и
что-нибудь совсем омерзительное. Сигурд в душе считал ее настоящей
колдуньей, и было что-то зловещее и неизбежное в том, как она хлопотала
над Торарной, выставив Сигурда прочь, - мужчине не было места в
предстоящем действе. Судьба Торарны целиком была в руках Грелод, которая
что-то деловито смешивала, растирала и подсыпала щепотью в горшочки над
огнем, издававшие нестерпимую вонь.
Сигурд держался от нее подальше, чувствуя, что он тут совершенно ни к
чему. Он устроился на ночь в амбаре и все не мог заснуть, прислушиваясь к
голосам троллей - мерзких тварей, которые с недавнего времени сновали по
холмам Тонгулля. Их рев напоминал мычанье быка и вопли тюленей, и скот,
заслышав его, никак не мог угомониться. Сигурд знал, что именно его и
Торарну преследуют тролли, и эта мысль не давала ему сомкнуть глаз.
К немалому разочарованию Сигурда, Грелод как будто навеки обосновалась
на теплом местечке у очага. Торарна все не выздоравливала. Сигурд очень
скоро оставил надежду, будто ее хворь убедит тупоголовых соседей, что
Торарна невиновна в чародейских преступлениях. Несчастья становились все
чаще и сокрушительней. Тролли уже больше не трудились скрываться от
человеческих глаз в сумерках после захода солнца, а ночные часы
превратились в непрестанный ужас для всех поселений. Люди шептались, что
мертвецы больше не лежат спокойно в своих могилах, а бродят по округе и
творят такие лихие дела, что кровь стынет в жилах.
Два семейства погрузили свои пожитки в ладьи и отплыли на юг, как раз
перед тем, как холод окончательно сковал льдом воды фьорда. Долгая
беспросветная зима застала многие усадьбы с едва ли половинным запасом
топлива, скудными припасами; хозяева были охвачены страхом: они
вслушивались, как тролли в холмах ревут и вопят, насмехаясь над людским
отчаянием.
Весной уцелевшие поселенцы подсчитали убытки от суровой зимы и