"Юрий Божич. Вечер трудного дня" - читать интересную книгу автора

- Вот вам предвыборные программы и биографии кандидатов. Нужно
вычитать. Тут немного...
- А на русском - есть?
- Там все в двух экземплярах: на русском и украинском.
- А словарь - можно?
- Поражаюсь, кого присылают! - пожала плечами женщина. - Ваш город
запорожцы основали, а вы языка не знаете. Нет словаря!
- Ладно, - говорю, - давайте, - приморили, думаю, этими запорожцами. -
Сдавать когда?
- Ну, завтра, до обеда. Сможете?
Пока я соображал, смогу ли, она спросила:
- Вы уже где-нибудь остановились? Тогда идите в "Советскую". И
запомните: вы от Герасимова, 16-50.
- Что это, 16-50, имя-отчество?
- Острить не обязательно - номер заказа.
Я поблагодарил.
- Если успеете, приносите сегодня! - крикнула женщина вдогонку.
Я дошел до гостиницы. В холле осмотрелся. Провинциальная попытка
Гавайских островов: кресла, зеркала, пальмы, фикусы /а может, и не фикусы -
хрен его знает/. Как потом оказалось, самое уютное место в этом сарае.
У стойки администратора я затормозил.
- Здравствуйте, - говорю. - Мне сказали, что стоит назвать цифры 16-50
и фамилию Герасимов - и ваш "сезам" откроется.
- Правильно сказали, - улыбнулась дежурная. - А вы хоть знаете, кто
такой Герасимов?
- Понятия не имею.
Так я поселился.
Комната находилась на третьем этаже. С буфетом не совпадала, но дышала
утомительно съедобными запахами. Коктейль из них вызывал приступы тошноты.
Я открыл форточку. Потянуло вполне зимней свежестью.
Поблекшие обои хранили верность зеленому цвету. На голубых батареях
проступали белые пятна. Одно из них напоминало профиль писателя Горького. На
тумбочке стоял пустой графин и два граненых стакана, темных, как легкие
курильщика. Ненужными атрибутами - радио и телефон /мучнистая пыль лишала их
подробностей/.
Враз стало холодно. Я поежился и форточку захлопнул.
Плюхнулся на кровать. Охо-хо...В коридоре - чьи-то шаги и кавказский
акцент. В брюхе - студеный виноградный сок, в котором плавают кекс, кусок
колбасы и плавленый сырок "Янтарь". Настроение - снять штаны и затянуть
"разлуку".
Ладно, решил, откорректирую пару биографий...
Устроился за столом, раскинул веером бумаги. Наобум вытащил одну...
Попался директор шахты из Антрацита. Судя по всему, мужик с судьбой и
характером. Сам себя сделал. Теперь вот собрался сражаться во благо ближних.
Я зевнул. В четырех словах исправил окончания. Кое-где пришлось менять
местами абзацы, с одной строки на другую пересаживать запятые... Короче,
вовсю шло развитие авангардного жанра - росписи по трупу. Желание спустить
все это в унитаз постепенно оформилось в концепцию. Из номера пора было
бежать. Ну его к черту! Вечером поработаю. День еще на эту муру тратить!
В буфете я охотно пообедал сосисками с чаем. Удивился собственному