"Юрий Божич. Вечер трудного дня" - читать интересную книгу автора

меня!..
- У Аллы Пугачевой, - говорю, - тоже есть.
- Ну, ты - конь!
- Холодно тут у тебя. Я бы на твоем месте побрился и повесил здесь
портрет Малкова.
- Как будто от этого потеплеет.
- Нет, серьезно. Малков с Чиччолиной - художник и модель.
Представляешь?
- Тебе, кстати, Ириша Сорока привет передает.
- Странные у тебя ассоциации.
- Божич, блин!
- Ладно, ладно. Кланяйся ей.
- Может, крутнуть "Что ж это со мной? Это... бабье началось лето"? -
пропел Пашка.
- Ты бы нас, - говорю, - хоть познакомил, что ли. Студент-заочник...
Невероятно, но с Ирой мы ни разу не виделись. В этом заключалась
неуловимая интрига. Я делал с Пашкой программы, она делала... Со мной
получался какой-то капустник. Ей нравились музыкалки. Пашка называл ее "наша
проникновенная ведущая". Объяснял красоту ее саунда чуть ли не степенью
насморка. "Понимаешь, - говорил, - она вот так на кончик носа сдвинет
очки..."
Иной раз я забегал в студию, и выяснялось, что она только-только ушла.
Наконец однажды я услышал ее голос близко. На кассете. Она пела егоровскую
песню, ту самую...
- Так включить? - повторил вопрос Пашка.
Вместо ответа я с порога помахал рукой. Не хватало мне еще заблудиться
в собственной печали.
Ладно...
Время, тем не менее, шло и морщилось на стыках. Я исправно выдавал свои
триста строк в номер. Дарил комплименты женщинам редакции. Ходил на встречи
с избирателями. И бурно потел от мысли, что меня могут выбрать.
- Юра, ты хочешь съездить в Луганск? - спросила Марья Павловна.
Я подумал: да лишь бы здесь не торчать. И ответил:
- Хочу.
Задача была несложной: зайти в облполиграфиздат, назвать себя и ждать
дальнейших указаний. Предполагалась работа с документами. Попахивало
шпионскими страстями.
Поехал.
В автобусе пытался читать Пикуля. Я всегда беру его в дорогу.
Во-первых, "Роман-газета"... Короче, меня сморило. Проснулся уже возле парка
Первого мая. Весь помятый: привиделось, что вместе с Джигарханяном торгуем
пластиковыми удочками. Где-то в Пензе /сплю, дьявол, и знаю: точно, в
Пензе/, у шлагбаума.
При чем здесь, недоумеваю, шлагбаум? Да и Армен Борисович - тоже
вроде...
Заведение, мне нужное, отыскал быстро. В тесной комнате, где столы
заворачивались улиткой, а шкафы набухали справочной литературой, мне задали
бестактный вопрос:
- Вы владеете украинским?
- Что значит - владеете?! Язык - не собственность!