"Рей Брэдбери. Направление - Чикаго-бис" - читать интересную книгу автора

бы с вами встретиться. И я прежде всего. Я хочу понять, что вами движет.
Итак?
Но старик не мог оторвать восхищенного взгляда от надтреснутой тарелки
с овощами. Двадцать шесть, нет, двадцать восемь горошин! Такое невероятное
количество! Он склонился над тарелкой и взглядом перебирал горошины, как
молящийся перебирает свои четки. Двадцать восемь восхитительных зеленых
горошин плюс несколько полосок недоваренного спагетти свидетельствовали о
том, что сегодня в этой семье дела обстоят отлично. Но достаточно было
перевести взгляд на треснувшие тарелки, чтобы понять, что положение давно
уже более чем ужасно. Старик благоговейно взирал на пищу, как на некую
сказочную жар-птицу, по неисповедимому капризу залетевшую и обосновавшуюся в
этом холодном помещении, а добрые самаритяне-хозяева следили за ним, пока он
не заговорил:
- Эти двадцать восемь горошин напомнили фильм, который я видел еще
ребенком. Один комик - вам знакомо это слово? - в общем чудак, встретил в
этом фильме в каком-то доме в полночь лунатика и...
Муж и жена тихо рассмеялись.
- Нет, это еще не шутка, простите, - извинился старик. - Лунатик усадил
комика за пустой стол - ни ножей, ни вилок, ни еды.
"Кушать подано!" - сказал он.
Комик боялся, что он его убьет, и решил делать вид, что всему верит.
"Отлично!" - воскликнул он и притворился, что поедает бифштексы, овощи,
десерт... Он кусал пустоту.
"Восхитительно! - говорил он, глотая воздух. - Превосходно! Э-э...
теперь можно смеяться".
Но муж и жена затихли и только смотрели на немногочисленные тарелки.
Старик покачал головой и продолжал:
- Комик, желая угодить сумасшедшему, воскликнул: "Ах, эти выдержанные в
коньяке сливы! Восхитительно!"
"Сливы?! - закричал безумец, вытягивая из кармана пистолет. - Я не
подавал никаких слив! Ты, видимо, с ума сошел!" И пристрелил бедного
комедианта.
В наступившем молчании старик подцепил на погнутую оловянную вилку
первую горошину и любовно взвесил ее в воздухе. Он уже почти поднес горошину
к губам, когда...
Раздался резкий ctvk в дверь.
Послышался голос:
- Особая полиция!
Вся дрожа, но молча и быстро жена спрятала лишнюю тарелку.
Муж спокойно поднялся и провел старика к стене. С шорохом открылась
потайная дверь, старик сделал шаг, и панель с тем же шорохом стала на место.
Он остался в темноте, ничего не видя, но зато и сам был невидимым. Слушал,
как открывают внешнюю дверь. До него приглушенно доносились возбужденные
голоса. Старик ясно представлял, как входит человек из особой полиции в
своей полуночно-синей униформе, с вытащенным пистолетом, входит и обозревает
убогую обстановку, голые стены, пол из линолеума, от которого отражается
эхо, окна со вставленными вместо стекол листами картона, весь этот хрупкий
осколок цивилизации, оставленный на пустом берегу после откатившегося назад
грозного приливного вала войны.
- Я ищу одного старика, - сказал усталый, но властный голос за стеной.