"Малькольм Бредбери. Тут вам звонили, а вы... " - читать интересную книгу автора

примерно следующее:
"Привет, Натали!!! Помнишь меня? Помнишь ведь, а? Я - Чет. А ты ведь -
Пел, верно? Та самая Натали Пелам, из "Сигма Си" - очаровашка, да и
только!!! Помнишь как тогда светило солнце - круглый год, когда мы с тобой
были в университете на одном потоке - выпуск 48 года, штат Нью Йорк? Эти
восклицательные знаки - я бы их где угодно узнал!!! Помнишь, мы целое лето
только так и переписывались - тем летом, когда решалась судьба, и нас
посадили рядом - все само собой определилось, а? Во думаю, деньки были!!! Я
все спрашиваю, что ж это мы-то друг друга прошляпили? Но я всегда - в лучших
своих мечтах видел: мы в Нью-Йорке!! Ладно, всяко бывало!! Я попробовал,
каково оно, быть женатым, да и ты замужем побывала, как я догадываюсь по
фамилии Баркер!!! Ну а я - я своего добился, по полной!!! Я нынче один из
самых-самых здешних архитекторов. Как нибудь мимоходом глянь на здание, что
рядом с небоскребом Пан Америка - там на углу табличка - имя на ней должно
тебе кое-что напомнить!!! Но, Пел, я кое-чему научился в жизни - никогда не
оглядывайся на старые романы!!! От меня год назад ушла жена - оставив меня с
чудной пятилетней дочуркой на руках и кошмарами по ночам!! В общем... У меня
есть слава, деньги - собираюсь прикупить новенький "Мерседес", но знаешь...
Чего-то не хватает. Может, мне просто не хватает тебя, Пел? Не то чтоб я
очень хотел писать тебе, но читая твои рассказы... Что-то в них будто
специально для меня написано!!! Может, закрутим все по-новой, а? В смысле -
давай встретимся - хотя бы под часами на Центральном вокзале!!! У меня в
руках будет букет желтых роз (помнишь, как ты их любила???) и номер "Вашей
усадьбы"...

С тех пор я стал мудрее - и знаю, что не следовало отвечать на это
письмо. И уж тем более не следовало идти в назначенный день на Центральный
вокзал, чтобы взглянуть на стайку влюбленных, дожидающихся друг друга под
тамошними часами. Потому что Чет, стоявший в этой толпе, в очках в роговой
оправе, с номером "Усадьбы" в одной руке и букетом желтых роз, который он не
знал, куда девать, в другой - он простоял там два часа! - Чет вызывал
настоящую симпатию. Он был именно тем человеком, в которого Натали
безусловно влюбилась бы с первого взгляда, и у нас сердца обливались кровью,
когда мы тихонько ретировались, оставив его там дожидаться и дальше... Все
кончается странно и неправильно, - сказала бы на это Натали. Потому как,
если литература не оставляет от "реальности" камня на камне, то и реальность
камня на камня не оставляет от любой выдумки. На следующий день мы так и не
смогли прикоснуться к пишущим машинкам, а все наши авторы - не только
Натали, а вся честная компания - будто призраки, поспешили ретироваться в
тень, где и растаяли. В общем, все вышло так, как писала в одном из
рассказов Натали: нельзя играть с любовью и думать, будто любовь тебя не
коснется.
Собственно, все обернулось к лучшему. Вскоре нас вновь затянул омут
серьезной литературы. Спакс принялся переделывать свой незаконченный роман о
войне в Корее, а я - я вернулся к оставленному мной на время opus magnum:
описанию нравов английской провинции в пятидесятые годы. В должный срок на
меня обрушился вал признания - я стал считаться известным английским
романистом валлийского происхождения, а Спакс - Спакс стал знаменитым
американским поэтом. И я почти позабыл эту историю времен нашей юности, но
пару дней назад в щель моего почтового ящика плюхнулся довольно увесистый