"Рэй Брэдбери. Ветер из Геттисберга" - читать интересную книгу автора

сводами мраморных склепов и разбегавшихся на рассвете меж надгробных
памятников.
Бригада Воскресения Линкольна процветала. Вместо одного сумасшедшего
десяток маньяков кинулся рыться в старых запылившихся и пожелтевших
подшивках газет, выпрашивать посмертные маски, делать формы и отливать
пластмассовые кости.
Некоторые отправились по местам боев Гражданской войны в надежде, что
история, рожденная на утренних ветрах, поднимет их плащи и заколышет их,
как флаги. Другие бродили по октябрьским полям Салема, загоревшие в
последних лучах лета, задыхаясь от свежего воздуха, навострив уши в
надежде уловить не записанный на пленки и пластинки голос худощавого
юриста.
Но, конечно, никто из них не был столь одержим и не испытывал столь
сильно гордых мук отцовства, как Фиппс. Наконец наступил день, когда почти
готовый робот был разложен на монтажно-сборочных столах; соединенный на
шарнирах, с вмонтированной системой подачи голоса, с резиновыми веками,
закрывающими глубоко посаженные грустные глаза, которые, пристально
всматриваясь в мир, видели слишком многое. К голове приставили благородные
уши, которые могли слышать лишь время прошедшее. Большие руки с узловатыми
пальцами были подвешены, как маятники, отсчитывающие это ушедшее
безвозвратно время. И когда все было готово, они надели костюм поверх
нагой фигуры, застегнули пуговицы, затянули узел на галстуке - конклав
портных, нет, апостолов, собравшихся ярким славным пасхальным утром.
В последний час последнего дня Фиппс выгнал их всех из комнаты и в
одиночестве нанес последние мазки великого художника, потом позвал их
снова и не буквально, нет, но в каком-то метафорическом смысле попросил
вознести его на плечи.
Притихшие, смотрели они, как Фиппс взывал над старым полем боя и далеко
за его пределами, убеждая, что могила не место для него: воскресни!
И Линкольн, спавший глубоким сном в своем прохладном спрингфилдском
мраморном покое, повернулся и в сладком сновидении увидел себя ожившим.
И встал.
И заговорил.


Зазвонил телефон. Байес вздрогнул от неожиданности. Воспоминания
рассеялись.
- Байес? Это Фиппс. Бак звонил только что. Говорит, чтобы я немедленно
ехал. Говорит, что-то с Линкольном...
- Нет, - сказал Байес. - Ты же знаешь Бака. Наверняка звонил из
ближайшего бара. Я здесь, в театре. Все в порядке. Один из генераторов
забарахлил. Мы только что кончили ремонт...
- Значит, с НИМ все в порядке?
- Он велик, как всегда. - Байес не мог отвести глаз от тяжело осевшего
тела.
- Я... Я приеду...
- Нет, не надо!
- Бог мой, почему ты КРИЧИШЬ?
Байес прикусил язык, сделал глубокий вдох, закрыл глаза, чтобы не
видеть этой фигуры в кресле, потом медленно сказал: