"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

восемь тактов из "Нелл Гвинн". Большие здания на Крайстчерч-роуд
остались теми же, только на каждом появилась коробочка охранного
устройства и яркие фонари из разряда тех, что сами собой включаются
ночами.

Вирджиния-Уотер - любопытный городок. Строился он в основном в
двадцатые и тридцатые годы. Вокруг двух маленьких торговых улиц вьются
частные дорожки, окружающие знаменитые Уэнтворские площадки для гольфа.
Среди деревьев в беспорядке разбросаны дома, и во многих из них
проживают знаменитости. Выстроены эти дома в стиле, который можно
назвать "Национальная английская показуха" или, например, "Лютъенские
забавы". Над крышами теснятся затейливые фронтоны, высятся дымовые
трубы - по крайней мере один подчеркнутый выступ для дымохода в
кладке, - и целые акры роз вьются вокруг каждого крылечка. С первого
взгляда мне показалось, будто весь городок сошел со страниц "Дома и
сада" выпуска 1937 года. Но что в те времена придавало Вирджиния-Уотер
особенное очарование - я вовсе не шучу, - так это множество бродящих по
его улицам безумцев. Поскольку большинство пациентов прожили в
санатории долгие годы и десятилетия, считалось, что даже самые
полоумные, как бы причудливо они ни передвигались, какую бы чушь ни
бормотали, какие бы симптомы полного помешательства ни проявляли, все
же способны побродить по улицам и найти дорогу назад. Каждый день ваш
взор радовала свежая подборка психов, покупающих сигареты или чашечку
чая или просто наслаждающихся воздухом свободы. В результате получилась
одна из самых удивительных общин в Англии: помешанные и нормальные
существовали в ней на равных правах. Лавочники и местные жители с
великолепной невозмутимостью реагировали на человека с всклокоченной
шевелюрой, который стоит в пижамной куртке и декламирует что-то,
обращаясь к стене, или сидит за угловым столиком в "Розе Тюдоров",
вращая глазами, и с кривой улыбкой бросает кусочки сахара в куриный
суп. Это зрелище - я все еще не шучу - чрезвычайно согревало сердце.
Среди пяти сотен пациентов санатория был один примечательный
ученый идиот по имени Гарри. У Гарри был интеллект маленького
рассеянного ребенка, но стоило назвать любую дату из прошлого и
будущего, и он немедленно сообщал вам, на какой день недели придется
это число. Мы проверяли его, пользуясь "вечным" календарем, и ни разу
он не ошибся. Можно было попросить его назвать число третьей субботы
декабря 1935 или второй среды июля 2017 года, и он выдавал ответ
быстрее любого компьютера. Еще более удивительно - хотя в то время это
представлялось просто утомительной привычкой, - что он несколько раз на
дню назойливо приставал к персоналу с вопросом, закроют ли санаторий в
1980 году. Согласно его пухлой медкарте, этот вопрос преследовал его со
времени поступления, а попал он сюда совсем молодым человеком, где-то в
1950 году. Штука в том, что Холлоуэй был большим серьезным учреждением,
и закрывать его никто не собирался. Не собирался до той самой штормовой
ночи зимой восьмидесятого года, когда Гарри уложили в постель в
состоянии необычного возбуждения - он на протяжении несколько недель
особенно настойчиво повторял свой вопрос, - а удар молнии, попавшей в
задний щипец, вызвал опустошительный пожар, спаливший чердак и
несколько отделений. Жить в здании после этого стало невозможно.