"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

страшно секретно. Никому не говорите.
- Э-э... конечно, не скажу.
- Меня разыскивают русские.
- О... Да?
- Потому я здесь и сижу. Инкогнито. - Он постучал себя по кончику
носа и оценивающе оглядел дремлющих в кресле пациентов. - В сущности,
здесь недурно. Конечно, сумасшедших полно. Положительно, на каждом шагу
психи. Зато по средам подают отличнейший рулет с вареньем. А вот,
смотрите, Джеф Бойкот атакует. Отличный удар. Видите ли, с подачи
Бенсона бить легко.
Большинство обитателей отделения Тьюк при ближайшем знакомстве
оказались в том же роде - с виду нормальные, но в сущности безумнее пса
с солнечным ударом. Мне было весьма интересно знакомиться со страной,
глядя на нее глазами безумцев, и к тому же, с позволения сказать, это
послужило отличной подготовкой к жизни в Британии.
Так я остался в Британии и так проводил дни. Вечерами шел в паб, а
днем начальствовал над пустым отделением. Каждый день ровно в четыре
часа испанская леди в розовом комбинезоне прикатывала громыхающую
тележку, и пациенты, воспрянув к жизни, оживленно разбирали чай и
желтые ломтики кекса. Время от времени объявлялся неуловимый мистер
Шумно, раздавал лекарства или перекладывал печенье, но в остальном
жизнь шла тихо. Я научился недурно разбираться в крикете и стал
чемпионом в катании по полам.
Вскоре я узнал, что санаторий представляет собой маленькую
вселенную, обеспеченную всем необходимым. Здесь были своя столярная
мастерская и электрики, водопроводчики и маляры, собственная повозка и
возчик. Имелись бильярдная, площадка для бадминтона и плавательный
бассейн, кондитерская и часовня, поля для крикета и крикетный клуб,
педикюрша и парикмахер, кухня, швейная мастерская и прачечная. Раз в
неделю в подобии танцзала показывали кино. Все садовые работы, не
требовавшие применения острых инструментов, выполняли пациенты. Они же
содержали территорию в безупречной чистоте. Все это немного напоминало
загородный клуб для сумасшедших. Мне там очень нравилось.
Как-то раз во время одного из редких визитов мистера Шумно - я так
и не узнал, чем он занимался в промежутках между посещениями. - меня
послали в соседнее отделение, именовавшееся "отделение Флоренс
Найтингейл", за флаконом торазина, успокоительного для пациентов.
"Фло", как называли его сотрудники, оказался странным и мрачным местом,
населенным настоящими больными. Они бессмысленно блуждали по коридорам
или безостановочно раскачивались в креслах с высокими спинками. Пока
сестра с бренчащей связкой ключей ходила за торазином, я смотрел на эту
бормочущую толпу и благодарил бога, что бросил сильнодействующие
наркотики. На дальнем конце комнаты расхаживала хорошенькая молодая
сиделка, лучившаяся добротой. Она опекала этих беспомощных бедолаг с
неисчерпаемой энергией и вниманием: усаживала в кресла, освещала их
день легкой болтовней, вытирала слюну с подбородков, - и я подумал:
именно такая мне и нужна.
Мы поженились через шестнадцать месяцев в местной церкви. Теперь я
прошел мимо той церкви на Крайстчерч-роуд, лениво шагая под прозрачной
листвой, под высокими сводами ветвей, напевая себе под нос последние