"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

занятия в университете. Однако за лишней кружкой пива в пабе,
называвшемся "Роза и корона", мне доверительно поведали, что в
санатории постоянная нехватка младшего персонала и что меня, как
англоговорящего от природы, возьмут не задумываясь. На следующий день
голова у меня гудела, и, не дав себе времени на раздумье, я опомниться
не успел, как уже заполнял анкеты и получал инструкции: представиться
старшему санитару в отделении Тьюк ровно в 7 часов завтра утром.
Добродушный человечек с разумом дитяти отвел меня в кладовую, где мне
выдали тяжеловесную связку ключей и гору опрятно сложенного больничного
одеяния: два серых костюма, рубашки и галстук, несколько белых
лабораторных халатов (к чему это меня готовят?), после чего человечек
проводил меня в мужское общежитие, корпус В. Там седовласая старуха
показала мне спартанскую комнату и в манере, живо напомнившей
незабвенную миссис Смегму, завалила меня наставлениями относительно
еженедельной смены грязных простыней на чистые, часов подачи горячей
воды и прочего. Я почти ничего не успел запомнить, хотя с некоторой
гордостью уловил упоминание о пледах. Плавали, знаем, - подумал я.
Я сочинил письмо родителем, предупредив, чтоб не ждали меня к
ужину; провел несколько счастливых часов, примеряя новые наряды и
позируя перед зеркалом; разложил свою скромную коллекцию книг в
бумажных обложках на подоконнике; выскочил на почту и вообще
осмотрелся; пообедал в маленьком заведении под названием "Роза
Тюдоров"; потом заглянул в паб "Троттлсворт", где обнаружил столь
приятную обстановку, что, за неимением других развлечений, выпил,
признаюсь, чрезмерное количества пива; и вернулся на новую квартиру
мимо нескольких колючих кустов и одного памятно твердого фонарного
столба.
Наутро, проснувшись с пятнадцатиминутным опозданием, я чуть ли не
ощупью отыскал дорогу к госпиталю. В сутолоке сменявшегося дежурства я
спросил у кого-то дорогу к отделению Тьюк и явился туда, с
всклокоченными волосами и нетвердой походкой, на десять минут позже
назначенного. Старший санитар, дружелюбный и уже не слишком молодой,
тепло приветствовал меня, сообщил, где искать чай и печенье, и скрылся.
С тех пор я его, кажется, и не видел.
В отделении Тьюк обитали постоянные пациенты мужского пола: тихие
сумасшедшие, к счастью, вполне способные сами себя обслуживать. Они
сами разобрали с тележки завтрак, сами побрились, самостоятельно
заправили свои постели, пока я занимался бесплодными поисками средства
от изжоги в туалете для незаметно исчезнувшего персонала. Выйдя из
туалета, я, к своему смятению и тревоге, обнаружил, что остался в
одиночестве. Я озадаченно обследовал комнату отдыха, кухню и спальни и
открыл дверь отделения, за которой увидел лишь пустой коридор, в конце
которого открывалась дверь в мир. В этот самый миг в комнате для
персонала зазвонил телефон.
- Это кто? - рявкнул голос в трубке.
Я собрался с силами и назвался, одновременно выглядывая в окно и
готовясь увидеть, как тридцать три пациента отделения Тьюк перебегают
от дерева к дереву в отчаянном стремлении к свободе.
- Говорит Смитсон, - сообщил голос. Смитсон был начальником над
всеми санитарами, грозной личностью с курчавыми баками и бочкообразной