"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

Исключите аэропорт Хитроу, погоду и все здания, которых коснулся
костлявым пальцем Ричард Сейферт, - и вы повсюду найдете почти полное
совершенство. И, раз уж мы об этом заговорили, запретите сотрудникам
Британского музея забивать двор своими машинами и превратите его в
зеленый сад, а еще избавьтесь от жутких, неряшливых и дешевых барьеров
перед Букингемским дворцом - они совершенно не к лицу ее несчастному,
осажденному во дворце величеству. И, конечно, приведите музей
естественной истории в тот вид, в каком он был, пока его не раздолбали
(совершенно необходимо вернуть на место выставку насекомых, вредящих
домашнему хозяйству, демонстрировавшуюся с 1950-х годов), и сделайте
бесплатным вход во все музеи, и заставьте лорда Палумбо вернуть на
место здание "Маппин и Уэбб", и восстановите дома на Лайонс-Корнер, но
теперь пусть в них кормят чем-нибудь съедобным, и хорошо бы еще
кофейную лавку "Кардома" ради старых добрых времен; последнее, но самое
главное - заставьте совет директоров "Бритиш Телеком" выйти наружу и
лично выследить каждую проданную ими красную телефонную будку,
использующуюся под душевую кабину или сарай во всех концах земного
шара, пусть приволокут все обратно, а потом засадите их за решетку -
нет, лучше убейте. И тогда Лондон станет воистину великолепным местом.
Я впервые за много лет приехал в Лондон без особой цели и с легким
трепетом ощутил себя свободным и невостребованным в огромном гудящем
организме города. Я прошелся по Сохо и Лестер-сквер, заглянул ненадолго
в книжный магазин на Чаринг-Кросс-роуд, переставляя книги по своему
вкусу, бесцельно поблуждал по Блумсбери и наконец вышел через
Грейс-Инн-роуд к старому зданию "Таймс", превратившемуся в офис
незнакомой мне компании, и сердце мое сжала ностальгия, знакомая лишь
тому, кто помнит дни горячего типографского металла и шумных
репортерских комнат и тихой радости - получать весьма недурное
жалование за двадцатипятичасовую рабочую неделю.
Когда я начинал в "Таймс", после знаменитого годичного перерыва в
ее работе, раздутый штат и небольшая нагрузка были, мягко говоря, в
обычае. В отделе "Новости компаний", где я работал помощником
редактора, мы большую часть дня пили чай и читали вечерние газеты,
дожидаясь, пока репортеры совершат ежедневный подвиг: отыщут дорогу к
своим столам после трехчасового обеденного перерыва, включавшего
несколько бутылок очень приличного "Шатонеф дю Папе", подсчитают
расходы, пошепчутся, скрючившись над телефонными трубками, со своими
брокерами, обсуждая чаевые, оставленные за крем-брюле, и наконец
принесут пару страниц текста, прежде чем отбыть, умирая от жажды, через
дорогу, в "Голубого льва".
Примерно в половине пятого мы принимались за непыльную работенку,
а через час или около того надевали пальто и расходились по домам.
Работа казалась неправдоподобно легкой и приятной. К концу первого
месяца один из коллег научил меня, как вставлять воображаемые покупки в
список расходов и относить его на третий этаж, чтобы обменять через
маленькое окошечко примерно на 100 фунтов наличными - таких денег я
буквально никогда не держал в руках. Нам предоставляли шестинедельный
отпуск, три недели авторского и месяц творческого отпусков. Что за
чудное местечко была тогда Флит-стрит, и как я был счастлив ему
принадлежать!