"Билл Брайсон. Остров Ее Величества. Маленькая Британия большого Мира " - читать интересную книгу автора

соседа (потрясающе, сколько молока умещается в эти маленькие
трубочки!) - и вот вы уже в Париже или в Брюсселе, и все вокруг похожи
на Ива Монтана или на Жанну Моро.
Я упоминаю об этом потому, что примерно такое же потрясение я
испытал, когда, стоя на грязной полоске пляжа в Кале в необычно светлый
ясный осенний день, разглядел на горизонте выступ, который не мог быть
не чем иным, как белыми скалами Дувра. Теоретически я знал, что до
Англии всего двадцать миль, но никак не мог поверить, что, стоя на
чужом берегу, могу запросто ее увидеть. Честно говоря, я был до того
удивлен, что обратился за подтверждением к человеку, задумчиво
проходившему мимо.
- Эскюзе муа, мсье, - обратился я к нему на своем лучшем
французском. - Сес вон там Англетерр?
Он оторвался от своих дум, чтобы взглянуть туда, куда я указывал,
угрюмо кивнул, словно говоря "Увы, да!", и побрел дальше.
- Подумать только, - пробормотал я и пошел осматривать город.
Кале - интересное местечко. Существует он исключительно для того,
чтобы англичанам в жилетах было где провести день. В войну его сильно
разрушили бомбежками, и потому после войны город попал в руки
планировщиков, отчего напоминает теперь недоразобранный павильон
"Выставки цемента" 1957 года. Поразительное количество зданий, особенно
тех, что окружают безрадостный "Place d'Armes", больше всего напоминает
магазинные упаковки - особенно упаковки сливочных крекеров "Джейкобc".
Несколько строений возвели даже поперек дороги - верный признак
планировки 1950-х, когда архитекторы обезумели от обилия новых
возможностей, какие дает бетон. Одно из главных зданий центра - это
всегда разумеется само собой - коробка кукурузных хлопьев, она же
"воскресная гостиница".
Но я не жаловался на судьбу. Солнце сияло, как и положено ясным
бабьим летом, я был во Франции и в том благодушном настроении, которое
всегда сопутствует началу долгого путешествия и головокружительной
перспективе - проводить неделю за неделей, ничем особенным не
занимаясь, и называть это работой. Мы с женой недавно решили переехать
на время обратно в Штаты, чтобы познакомить детей с жизнью в другой
стране и дать жене возможность ходить по магазинам до десяти вечера
семь дней в неделю. Я недавно прочитал, что, согласно опросу Гэллапа,
3,7 миллиона американцев верят, что в то или иное время они были
похищены пришельцами, и мне стало ясно, что я необходим моему народу.
Но я потребовал возможности напоследок осмотреть Британию - нечто вроде
прощальной экскурсии по зеленому ласковому островку, так долго бывшему
моим домом. Я приехал в Кале, потому что хотел заново вступить в
Британию так же, как увидел ее впервые - с моря. Назавтра я собирался
взойти на первый паром и приступить к серьезному делу - исследованию
Британии, ознакомлению с публичным фасадом и укромными закоулками
нации; но сегодня я был свободен и беззаботен. И делать мне было
нечего, кроме как ублаготворять самого себя.
Я с разочарованием заметил, что никто на улицах Кале не походит на
Ива Монтана или Жанну Моро и даже на Филлипа Нуаре. А все потому, что
встречались мне одни британцы, одетые в спортивные костюмы. Всем им не
хватало только судейского свистка на шее и футбольного мяча в руках.