"Михаил Брайчевский. Утверждение христианства на Руси " - читать интересную книгу автора

жившего в конце VI- начале VII в. Андрей не проповедует новую веру, а
ограничивается пророчеством. Вообще из текста неизвестно даже, было ли в то
время какое-то население в районе будущего города. Характер предания уводит
нас во времена, непосредственно следующие за Аскольдовым крещением, когда
действительная дата обращения страны была хорошо известна общественности и
делала невозможной произвольную хронологию, а интересы утверждения и
прославления реального просветителя исключали иную персональную атрибуцию.
Таким образом, комментированный эпизод - типичная церковная легенда,
имеющая внеисторический, сугубо престижный характер [423]. Однако было бы
ошибкой отрицать наличие в ней какой-либо исторической основы. Достоверны
воспоминания о древних христианских традициях в нашей стране, которые
восходят к первым векам христианской эры. В литературе уже высказывались
мнения о древнем происхождении традиции, отраженной "Андреевой легендой".
Так, С. В. Петровский допускал, что начало этой традиции могло восходить к
IV в. [480]. В советской науке высказанное предположение было поддержано
некоторыми учеными [603, с. 107-108]. Во всяком случае, можно с уверенностью
утверждать, что легенда возникла до появления славянской письменности и
литературы.
Сообщения письменных источников. Рассмотрим реальные сообщения
источников о распространении христианства у варварских народов Восточной
Европы. Таких источников немало, но все они довольно однообразны и весьма
специфичны. Подчеркнем, что упоминания об успехах новой веры встречаются
только у авторов-христиан, тогда как писатели-язычники принципиально
избегают данной темы. Этим определяется хронология: сообщений более ранних,
чем рубеж II-III вв., нет; подавляющее большинство имеющихся сведений
приходится на IV-V вв. - время после Миланского эдикта 313 г., когда
христианство стало утверждать себя в Римской империи как официально
признанная религиозная школа.
Почти все сообщения носят панегирический характер; в них фиксируется не
распространение христианства в Восточной Европе, а подчеркивается его
триумфальное шествие в пределах всей Эйкумены. Скифия и скифы выступают
здесь как один из элементов широких этнонимических реестров, характеризующих
контингент новообращенных. Этим объясняется и обобщающий характер сообщений,
избегающих детализации или уточнений.
Наиболее ранним сообщением подобного рода является свидетельство
известного раннехристианского идеолога Квинта Септимия Флорента Тертуллиана
(около 160-220 гг.). Среди народов, которые приняли Христа, он рядом с
даками и германцами (и отдельно от них) называет скифов и сарматов [Tert.
adversus iudaeos, VII, PL. I-II, р. 649-650; см.: 328, 1949, № 3, с. 239].
Тертуллиан писал в конце II или в начале III в., поэтому его свидетельство
чрезвычайно ценно. В нем зафиксировано раннее начало проникновения
христианства в Восточную Европу.
Свидетельства Афанасия Александрийского, страстного борца против
арианской ереси (около 300-373 гг.), относятся к первой половине или к
середине IV в. Среди народов, принявших "слово Христово", он называет
скифов, эфиопов, персов, армян, готов [PG, XXV-XXVI, р. 51; см.: 328, 1948,
№ 3, с. 238]. Эфиопская, армянская и готская церкви действительно
принадлежат к числу древнейших. Особого внимания заслуживает тот факт, что
скифы отделены от готов (как известно, позднеантичные историографы часто
отождествляют тех и других).