"Михаил Брайчевский. Утверждение христианства на Руси " - читать интересную книгу автора

попове и крестят мя, аще въстану и лице мое обратится, крещуся". I прiидоша
попове, и Филаретъ архiепископъ, и молитву сътвориша надъ княземъ. И
крестиша его въ имя Отца и Сына и Святаго Духа. И обратися лице его пакы.
Крестиша же ся и боляре вси, но еще шiа его боляше. Попове же рекоша князю:
"Обhщайся Богоу, елико отъ Корсуня до Корча что еси взялъ плhнникы моужи и
жены и дhти, повели възвратити вся". Тогда князь повелh всhмъ своимъ вся
отпустиша кождо въ своясiи. За недhлю же не изиде изъ церкви, донелиже даръ
даде великъ святомоу Стефану, и градъ, и люди, и поповъ почтивъ отъиде. И то
слышавше инiи ратнiи и не смhаху наити, аще ли кто наидяше, то посрамленъ
отхождааше" [125, с. 95-96].
Конечно, в данном отрывке присутствуют самые банальные признаки
житийной деформации, но сам факт военной экспедиции русского князя вряд ли
можно отрицать: подобные агиографические предания всегда основываются на
реальных фактах, хотя и подвергают их определенной обработке. Мотив
неожиданной болезни и чудесного исцеления, возможно, является результатом
церковной интерпретации совсем не фантастических событий. Медицински точное
описание болезни (эпилептический припадок) заставляет думать, что она не
придумана и инцидент действительно имел место.
По утверждению Жития поход Бравлина состоялся вскоре после смерти
святого ("мало лет минуло"). К сожалению, точного времени его кончины мы не
знаем. Исходя из даты рождения (700-701 гг.) можно предположить, что это
произошло еще до конца VIII в. Следовательно, в Крыму Стефан оказался уже
пожилым человеком, а во 2-м Никейском соборе принимал участие в глубокой
старости. Таким образом, наиболее вероятно, что Русь напала на Сурож в
начале IX, возможно, в конце VIII в. В то время она стояла на пороге своего
подъема.
Проникновение восточных славян в Тавриду началось еще в первые столетия
нашей эры, что засвидетельствовано материалами черняховской культуры и
раскопками крымских некрополей того времени (могильники Инкерманский,
Чернореченский, Харакс и др.) [130; 620; 621 и др.]. Имя "ант" (avtac пaпi
(оv) или (oc], помещенное в одной из боспорских надписей III в. [IOSPE, II,
№ 29], некоторые исследователи считают первым хронологическим упоминанием
этнонима "анты" и свидетельством заметной роли, которую выходцы из
славянских земель играли в общественной жизни Восточного Крыма [68, с. 140;
382, с. 36; 488; 524, с.319].
В VII-VIII вв. активность славянских переселенцев в Крыму, повышается.
Еще Н. С. Барсамов обратил внимание на наличие интенсивного славянского
материала в культурных слоях Тепсенского городища в Коктебеле,
расположенного в 25 км (однодневный переход) от Сурожа [48]. Несмотря на
скептическую позицию И. И. Ляпушкина [370; 371] и некоторых других
археологов [21, с. 237; 30; 407; 788, с. 40-41], вывод Н. С. Барсамова был
подтвержден не только новыми исследованиями на Тепсене (В. П. Бабенчиков)
[41; 42; 631, с. 70-87; 762, с. 154-155], но и материалами раскопок на
Керченском п-ове (Тиритака, Илурат) [166-168; 291; 394], в Пантикапее,
который в конце I тыс. н. э. стал славянским г. Корчевом [549; 786,
с. 494-501]. Как известно, славянская миграция охватила и азиатскую сторону
пролива (древнерусская Тмутаракань) [257, с. 275; 383; 533; 534; 539, с.
289; 549].
В советской историографии в 40-е и 50-е годы [414; 431; 788]
развернулась дискуссия о времени возникновения древнерусской Тмутаракани.