"Михаил Брайчевский. Утверждение христианства на Руси " - читать интересную книгу автора

Константинополя, но на самом деле прославляет неизвестного "русского
повелителя". Настоятельное проведение параллели между Константином и
Владимиром определенным образом ориентировало киевских идеологов XI-XII вв.
Им было хорошо известно, что предки правителей Руси поддерживали активные
отношения с Царьградом практически от самого возникновения "второго Рима",
что в Киеве с древних времен (задолго до 988 г.) существовала христианская
община, возводились церкви, переписывались и переводились христианские
книги, а сама религия завоевывала себе прочные позиции. Отсюда желание
поставить Русь у истоков христианства и христианской церкви, рядом с
Константинополем.
Возникает вопрос, когда же Константин Великий мог принять "русского
повелителя"? Конечно, после того как его двор был перенесен в новую столицу,
то есть после 331-332 гг., но не позднее 337 г., когда "равноапостольный"
император умер. Наиболее приемлемая дата - 334 г., следующий за годом
"воздвижения". Очевидно, именно в этом следует искать разгадку таинственной
даты как начального момента в истории Руси и ее столицы.
Последнее требует особого внимания: то, что в летописном контексте 334
г. оказался соотнесенным с началом не Руси, а Киева, выглядит очень
красноречиво. Здесь видим классическую контаминацию нескольких преданий,
возникших вокруг сюжета киевской предыстории (основание города).
Напомним еще одну (не менее фантастическую) дату возникновения Киева,
приведенную хронистом XVI в. М. Стрийковским, - 430 г. [881, с. 368]. В
целом она близка к летописной (хотя моложе ее на столетие), а главное -
состоит из тех же цифр (3 и 4). Она тоже не имеет под собой исторической
основы, да и сам М. Стрийковский подчеркивал, что опирается на устные
сведения. Нет ли здесь элементарной ошибки или описки - lapsus calami? Не
следует ли вместо 430 г. читать 340 , а то и 334 г.?
Как бы то ни было, мы располагаем каким-то древним преданием, которое
отодвинуло начало древнерусского христианства к первой половине IV в., то
есть к тому времени, когда распространение новой веры в Восточной Европе
находит интенсивное отражение в письменных источниках. Возможно, это был
момент, когда наметился своеобразный перелом - переход одного качества в
другое, что подтверждается археологическими источниками.
Археологические материалы. Мысль о том, что христианство
распространялось среди черняховских племен, впервые высказал Э. А. Сымонович
в 1955 г. [605, с. 306-310] и основательно развил ее в 60-70-е годы [600;
603; 608 и др.]. Его поддерживали и другие исследователи - главным образом
из числа сторонников "готской теории", усмотрев возможность увязать
археологические данные с письменными о христианизации готских племен [711;
558, с. 50-51; 831, с. 60; 850, с. 93; 852, с. 222]. Впрочем, и в среде
противников "готской теории" гипотеза Э. А. Сымоновича получила определенное
признание [136, с. 38; 137, с. 141-142].
Известно, что в археологическом материале идеологические явления
находят побочное отражение и поэтому требуют применения специфической
методики исследования.
Не подлежит сомнению, что население черняховской культуры в основе
своей было языческим, причем его религия была более-менее устоявшейся и
имела ряд ритуальных канонов. Археологами найдены капища, в частности, в
Поднестровье (Иванковцы [104], Ставчаны [137, с. 109-112; 142; 143], Калюс
[137, с. 117; 142, с. 140], Лопушна [768] и др.), и значительная серия