"Михаил Брайчевский. Утверждение христианства на Руси " - читать интересную книгу автора

связано возникновение легенд, среди которых особенно интересна, на наш
взгляд, "Константинова легенда". Ее исторический смысл убедительно
разъясняют изложенные выше сообщения письменных источников IV-V вв.
В одном из летописных кодексов, дошедших до нас в рукописи XVIII в.,
читаем: "Бысть основание его (Киева. - М.Б. ) в лето от Христа 334" [175, с.
68].
Откуда эта странная дата? Ведь в истории Киева первая половина IV в.
ничем особенным не отмечена. Вряд ли этот год является произвольной выдумкой
позднего книжника. Почему именно 334, а не 235 или 433 год? Что-то должно
было привести хрониста к этой дате и поставить в текст именно ее.
В то же время обращает внимание близость даты ко времени утверждения
христианства как официально признанной религии в Римской империи и
перенесение столицы в Константинополь. Такое соответствие приобретает
глубокий смысл, если учесть параллели между Владимиром Святым и Константином
Великим, между Ольгой и Еленой, а далее - между Киевом и Царьградом, очень
популярные в древнерусской публицистике XI-XII вв. (Иаков Мних, Иларион и
др.).
Легендарное воздвижение креста, к сожалению, не имеет точной даты.
Однако известно, что церковь, построенная над воздвигнутым крестом, была
освящена в 335 г. На строительство ее ушло как минимум год-два.
Следовательно, сам акт датируется 333-334 гг. Тогда же часть креста, как
реликвия, была доставлена в только что основанный Константинополь,
провозглашенный имперской столицей в 330 г. после победы Константина над
Лицинием - это нижняя дата интервала, который нас интересует. Значит, 334
г. - условный год окончательной победы христианства в Римской империи. Но
при чем тут Киев и начало его истории? Какое отношение все эти события имели
к Руси вообще?
Ответ находим в произведении византийского писателя XIII- XIV вв.
Никифора Григоры, который рассказывает легенду о своеобразных волхвах IV в.
По его словам, сразу после утверждения христианства в империи к Константину
приходили правители разных стран, чтобы получить из царских рук символ
власти. Среди этих паломников упоминается и "повелитель Руси", который
получил от императора титул и сан "царского кравчего" [Nic. Gryg., I, 239;
см.: 761, с. 1-3].
Столь точное совпадение легендарной хронологии с реальной хронологией
распространения христианства на восточноевропейских землях заслуживает
особого внимания. Очевидно, в легенде отражен подъем миссионерской
деятельности христианской церкви после официального утверждения новой веры в
Римской империи. Как видим, в летописной дате, при всей ее условности,
оказывается значительно больше смысла, чем это могло бы показаться на первый
взгляд. С некоторыми оговорками 30-е и 40-е годы IV в. можно считать началом
реальной христианизации восточноевропейских племен.
К сожалению, источник, о котором идет речь, довольно поздний. Его
свидетельство вызывает настороженное отношение исследователей, начиная с И.
Штриттера [761, т. III, с. 2-3]. В свете сказанного оно приобретает
определенный интерес. В нем, несомненно, отражена очень древняя историческая
традиция, интерпретированная с позиций исторического опыта Киевской Руси во
времена ее расцвета.
Конечно, легенда имеет древнерусское происхождение и по-своему
переосмыслена греческим хронистом. Она использована для возвеличивания