"Пейдж Брэнтли. Пробуждение сердца " - читать интересную книгу автора

В зале появились музыканты. Двое мужчин в цветных чулках и алых
атласных камзолах несли арфу. За ними следовала женщина в пунцовом платье,
широкие рукава которого развевались, когда она взмахивала полными руками. Ее
сопровождала целая толпа в столь же ярких одеждах и с разнообразными
инструментами в руках. Среди них был и трубадур с блестящими напомаженными
волосами и сильно подведенными глазами. Он играл на лютне и пел сладким
голосом, восхваляя красоту новобрачной.
Полуприкрыв глаза, он сравнивал ее красоту с красотою розы, губы - с
кораллами, сияние глаз - с блеском драгоценных камней. Но Санчу, казалось,
ничуть не трогали дифирамбы напомаженного трубадура. Она сидела очень прямо,
устремив невидящий взор прямо перед собой, все с тем же печальным и покорным
выражением, с которым она появилась в храме несколько часов назад. Воспев,
как полагалось, красоту новобрачной, музыканты заиграли веселую и громкую
музыку, чтобы благородная компания, утолив голод и жажду, могла потанцевать.
Позже щебечущие дамы увели новобрачную из зала. Он заключил, что они
направились в гардеробную. Хью спокойно поглядывал на элегантных подружек
невесты, заглядывавших на дно не одному кубку, и пришел к выводу, что на их
поведении сказывается немалое количество выпитого ими. Последний час они
беспрестанно хихикали; казалось, все вызывает у них веселье. Хью понял, что
одна из них, рыжеволосая и тощая, с длинной шеей дама, - это вторая жена
Суинфорда. Она была ненамного старше новобрачной. Другие тоже приходились
родственницами Суинфорду.
К этому времени большинство гостей покинули стол и присоединились к
танцующим, цепочкой двигавшимся по залу. Музыканты старались изо всех сил -
от визгливых, оглушительных звуков у Хью разболелась голова. А может,
причиною тому было вино?
Хью слишком много выпил огненного бургундского, стараясь избавиться от
непрошеных мыслей. Он подошел к краю возвышения, на котором стоял стол, и
смотрел вниз на танцующих, разговаривая с Томасом Суинфордом и отцом, а еще
больше слушая их и других людей, имена которых он, едва узнав, тут же
забывал.
Тот, кого Суинфорд называл Пьером, был высок, имел неприятное, со
впалыми щеками лицо, покрытое глубокими оспинами, которое к тому же кривил в
отвратительной гримасе. В одном ухе у него висела золотая серьга; его
башмаки из тонкой разноцветной кордовской кожи сверху были украшены
маленькими колокольчиками.
Суинфорд, глаза которого горели как угли, цеплялся за плечо этого
человека, чтобы не упасть.
Другой был неимоверный толстяк средних лет, следующий - молодой человек
в щегольском берете пурпурного цвета. Кто-то сообщил Хью, что он будто бы
приходится племянником архиепископу Арунделу. И в самом деле, говорил
молодой человек как богач, то есть главным образом похвалялся.
- Когда я последний раз был в Кале, то приобрел там полдюжины гончих,
какие работают по крупному зверю, чтобы охотиться на оленей.
- А я люблю ходить на зайцев и цапель, - откликнулся толстяк. -
Предпочитаю соколиную охоту, но сейчас для птиц не сезон, - вздохнул он с
сожалением.
Хью понял, что имеется в виду время с мая по август, когда у соколов
линька и они не могут летать. Хью всегда считал, что соколы не оправдывают
хлопот. Конечно, они мало едят, и у них не бывает блох, но в то же время от