"Пейдж Брэнтли. Пробуждение сердца " - читать интересную книгу автора

парламента, - заметил Кенби с кривой улыбкой и многозначительно посмотрел на
Гилберта и Уолтера. - Сегодня они посетили меня, желая проверить, в своем ли
я уме, коли решил признать тебя, после чего немедленно удалятся.
При этих словах Гилберт с угрожающим видом шагнул к отцу:
- Не делай этого, отец, предупреждаю тебя!
Уильям Кенби яростно набросился на старшего сына:
- Ты смеешь угрожать мне, тварь неблагодарная? Что бы ты имел, если бы
не я? Был бы нищим!
- Неправда! - парировал Гилберт. - Все, чем ты владеешь, получено в
приданое за нашей матерью!
- А если бы я тридцать лет не заботился о сохранности владений? Кто бы
ими теперь распоряжался, ответь мне?
- Умоляю тебя, отец! - тонким голосом крикнул Уолтер; его жидкие
рыжеватые усы дрожали от волнения. - Бог еще может простить тебя за грех,
который ты совершил по отношению к нашей матери!
Тяжелое лицо Кенби побагровело.
- Убирайтесь! Вон, оба! Видеть вас не желаю!
Его сыновья ретировались, не преминув напоследок выкрикнуть очередные
угрозы. Последнее слово осталось за Гилбертом, покинувшим комнату со
словами:
- Ты отдаешь сынку шлюхи то, что принадлежит нам по праву рождения!
Выкрики разъяренных братьев продолжались до тех пор, пока Уильям Кенби
с силой не захлопнул дверь. Но еще какое-то время - пока молодые люди шли по
коридору к выходу - можно было слышать их негодующие голоса.
В комнате повисла тяжелая тишина. Кенби облегченно вздохнул, повернулся
к Хью и сказал с улыбкой:
- Сейчас они артачатся, но скоро станут как шелковые. Иного выбора у
них нет. - Он остановился перед Хью и мгновение изучающе смотрел на него. -
Тебе известно, что я твой отец?
- Мне это говорили, милорд. - Мускулы лица свело от напряжения, и он
едва мог разлепить губы, чтобы произнести эти слова.
Кенби медленно обошел его, ища в облике молодого человека сходство с
собой.
- Тебя не удивило, отчего это вдруг я предложил признать тебя? -
спросил он.
- Надеюсь, вы объясните причину, если пожелаете, чтобы я знал ее.
Кенби улыбнулся, не столько довольный, сколько удивленный смелой речью
молодого человека.
- Я слышал, тебя посвятили в рыцари?
- Восемь лет назад, милорд.
- Значит, ты хорошо служил Невиллам?
- Я добился этого собственными усилиями, а не благодаря чьей-то
милости.
Кенби заметил, с каким достоинством юноша произнес эти слова, обратил
внимание на твердую линию его подбородка. Интересно, гадал он, это упрямство
или обида за унижения детства?
- Без моего вмешательства, - напомнил он, - ты был бы крестьянином и
ходил бы за плугом, а не махал мечом.
Хью почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо.
- К этому вас побудила забота о собственной душе, а не любовь ко мне.