"Стивен Браст. Пятьсот лет спустя" - читать интересную книгу автора

вести хозяйство с большим рвением или умением она не стала, зато сделалась
молчаливее.
И если в этот день во дворце произошло много неожиданных событий, то дома
у Кааврена все было как обычно. Когда он появился в дверях (на них
красовался бронзовый геральдический знак тиасы), Сахри подняла глаза, на
секунду оторвавшись от книги, а потом снова молча вернулась к чтению.
Кааврен прошел мимо нее, остановившись лишь взглянуть, что же ее так
увлекло. Обнаружив, что служанка занята изучением скандальных стихов, их
автор называл себя "Отравителем", лейтенант направился в свою комнату,
поскольку подумал, что ему нечего сказать по данному поводу.
Дабы читатель не сделал неправильных выводов относительно отношений между
тиасой и теклой (а отсутствие взаимоотношений, естественно, само по себе
тоже взаимоотношение) и не посчитал их напряженными, разрешите заявить:
это не соответствует истинному положению вещей. Напротив, они настолько
хорошо друг друга понимали, что им не требовалось слов, более того - оба
испытывали отвращение к ненужным разговорам.
Добравшись до своей комнаты и повесив ножны со шпагой на гвоздь на верхней
площадке лестницы, Кааврен сразу вспомнил о письме, которое начал сочинять
своему старому другу Айричу (мы уже упоминали об этом лиорне и
осмеливаемся надеяться, читатель о нем не забыл) неделю или две назад, но
так и не закончил. Он взял листок бумаги и прочитал несколько строк. Это
были ответы на вопросы последнего письма Айрича - всего пара предложений,
поскольку особых событий в жизни тиасы не произошло. Сам Айрич прислал
короткую записку, где спрашивал о здоровье и новостях. Кааврен, не в силах
ничего придумать, оставил недописанное послание на столе - в качестве
напоминания, - и, как мы видим, не зря.
Встреча с Пэлом преисполнила Кааврена решимости дописать ответ. Он уселся
за стол, смял листок и бросил его в угол, где уже валялось с десяток
других, в ожидании того времени года, когда тиаса наконец решался
допустить Сахри в свой кабинет, а та изъявляла такое желание. Кааврен
разыскал чистый лист - он пользовался идеально отбеленной бумагой,
сделанной в Хаммерсгейте по самой новейшей технологии, - и начал заново:
"Мой дорогой Айрич Относительно ваших дел, мой дорогой Айрич, рад слышать,
что у вас все хорошо. Меня беспокоило, как бы введение нового закона о
налогах не вызвало у вас трудности. Изредка до нас доходят слухи о
вооруженном сопротивлении, но ничего серьезного. Несколько дней назад его
величество оказал мне честь, спросив, не боюсь ли я народа. Я напомнил
ему, что нахожусь на службе в течение двухсот шести лет его правления, во
время продуктовых бунтов видел и озлобленное население, и организованную
толпу; а сейчас, несмотря на шумные протесты, до этого еще далеко.
Кажется, мой ответ его вполне удовлетворил. Не сомневаюсь, Айрич, если бы
вы были здесь, то согласились бы со мной.
О Пэле я мало могу рассказать, не считая того, что мы недавно с ним
виделись. Он совсем не изменился - все так же обожает тайны и участвует в
интригах. Должен признаться, Айрич, он оскорбил мои чувства, притворившись
- чтобы, получить от меня кое-какую информацию, - будто ничего не знает о
текущих делах, а это никак невозможно. Впрочем, он всегда был таким, и я
прощаю его ради нашей старой дружбы.
Кстати, о дружбе. Хочу вам сообщить, что около тридцати лет назад я
получил весточку от Катаны э'Мариш'Чала. Она вышла замуж за драконлорда