"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу автора

- У меня ботик расстегнулся, - сказала она, брезгливо отнимая руку.
Носырин тотчас кинулся помочь ей. Он присел к её ногам, и она вдруг
почувствовала его холодную руку возле колена. Вздрогнув, она ударила
толстяка по руке и убежала прочь.

Глава четвертая

СТРАНИЧКА ДНЕВНИКА

Илюша ждал ученицу. Случилось впервые, что ему пришлось ждать. Он
оглядывался. Странно быть в этой комнате одному, странно и приятно. Его
обнимает теплая и покойная тишина. Кажется, как ни будь растревожен, как ни
будь устал - приди сюда, и всё разом уляжется: усталость пройдет, тревоги
оставят тебя. Станет хорошо, как на берегу полноводной широкой реки. Лепечет
у берега вода, от неё тянет свежим ветерком... вот так, как сейчас от
распахнувшейся двери... Аня стоит на пороге. Словно течет к коленям золото
волос, на ресницах вкруг глаз, точно весенний снег вкруг озер, тает иней.
Частое дыхание волной вздымает грудь. Она торопилась. Она немножко
придыхает, говоря: "Простите, я опоздала", и поспешно сбрасывает шубку.
- Ничего, ничего, - откликается Илюша.
Он стоит у стола и перелистывает дневник. Алгебра - четыре. Алгебра -
четыре... И в четверти то же. Это значит, что курс усвоен, это значит, что
по чести пора оставить тихую комнату в мезонине и уйти. Его миссия окончена.
Иксы и множители перестали угрожать Аниному благополучию. Она сидит за
столом, и карандаш её бойко, уверенно бегает по бумаге. Он следит за
движениями её руки. Он всегда гордился этой уверенностью, которую умел
передать своим ученикам. Он репетиторствует с двенадцати лет. Будучи ещё во
втором классе, он обучал обращению с дробями своего одноклассника Саньку
Звягина. Числители и знаменатели катастрофически путались в вялом мозгу
этого безнадежного тупицы и отчаяннейшего лентяя, а слово "рассвет" писалось
с тремя грамматическими ошибками. Илюша просиживал с ним по три часа
ежедневно, - мало-помалу числители и знаменатели заняли положенные им места,
а рассвет наступал по всем правилам грамматики. Санька хоть и с натугой, но
все же вылез на тройки, и благодарные родители прибавили репетитору к Новому
году сверх положенных рубля восьмидесяти копеек жалованья пряничную козулю с
орлом из сахара. Лапы у орла были белые, голова розовая, а на крыльях сияло
сусальное золото.
Илюша был горд. Он откусил орлу розовую сахарную голову - козуля была
сладка, как успех. С тех пор всякий раз, когда он видит, как унылые двойки в
дневниках его учеников уступают место ликующим четверкам, он испытывает
нечто похожее на то, что испытывал, откусывая у пряничного орла сладкую
голову.
Нынче было иначе. Нынче к сладости победы примешаны были сторонние и
вовсе не сладостные ощущения. Происходило это, может статься, оттого, что
победный орел был съеден шесть лет тому назад и чувства с той поры
притупились, может, оттого, что Данька останется без чулок после отказа от
урока, может, оттого, что это третий в вечер урок и он устал, а может, все
эти причины ровно ничего не значат. Так или иначе, но, окончив занятия, он
встает из-за стола и, оправляя ремень, говорит:
- Я хотел с вами поговорить... Вы теперь хорошо алгебру знаете, и я,