"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу авторазначит, вам больше не нужен.
Она водит карандашом по тетрадке. Карандаш блуждает в лабиринте модулей и коэффициентов. Он как слепой, он как Илюшины пальцы, бесцельно цепляющиеся за пряжку гимназического ремня. Он сломался наконец - этот блуждающий карандаш. Аня медленно опускает голову на тетрадку и говорит совсем тихо: - Вы мне нужны. Теперь-то вы мне и нужны. Ему не видно её лица. Он видит только её затылок, нежно опушенный золотом. Пальцы его застывают на пряжке. Она расстегивается. Ремень медленно сползает с куртки. Илюша ловит его и плотно, с излишней тщательностью застегивает. Он уходит. У порога он останавливается. Она не провожает его, как делала это обычно. Она всё сидит у стола, опустив лицо в тетрадку. По лицу скользит вздрагивающая, как свет, улыбка. Глаза наполняются влагой. Он бежит по лестнице, перескакивая через три ступеньки. Он проносится мимо оторопевшей бабки Раисы и выскакивает на улицу, на мороз, на ветер. Впрочем, ни мороза, ни ветра для него не существует - шинель расстегнута, фуражка, вопреки строжайшим гимназическим правилам, лихо сдвинута к макушке. Он выбегает на набережную. Возле перил, отделяющих набережную от реки, смеется девушка. Около неё три гимназиста. Он не видит их лиц, не слышит, как его окликают. Он пробегает мимо и останавливается только тогда, когда на плечо его ложится чья-то легкая рука. Он оборачивается. Перед ним Альма Штекер. Она дышит прерывисто и часто. Шубка распахнута, тугую грудь плотно обтягивает белый свитер. Яркие на морозе губы открывают двойной рядок зубов. Они белы как - Ух, как вы мчитесь. Еле догнала, - говорит Альма, вскидывая на него лукавые зеленые глаза. Губы её вздрагивают в дразнящей усмешке. Глаза темнеют. Она прерывисто придвигается к Илюше вплотную, лицо к лицу, и хватает его за отворот шинели: - Вы от Аньки? Да? Я нарочно пришла сюда. Вас подстеречь. Смотрите, вы! Она грозит ему пальцем. Он отступает. Но она тянется за ним следом - грудью, всем корпусом. Она дышит в его лицо густой и пряной теплотой. - Премудрый гимназист, - шепчет она, - премудрый гимназист. Я люблю вас. Слышите? Я люблю вас. Скажите, как будет по-латыни - я люблю вас? Ну? Она тянет его к себе. Он вырывается и, убегая, слышит за спиной звонкий девичий смех. Снег скрипит под ногами. Следом за ним по пустынным заснеженным улицам мчится хрусткое морозное эхо его шагов и чуть слышная издалека песня: В гареме нежится султан, султан, султан. Ему счастливый жребий дан, жребий дан. Он может целый век любить. Ах, если б мне султаном быть, султаном быть. Ширвинский дирижирует хором. Он выпевает тенорком в самое ухо Альмы: Ему счастливый жребий дан. Альма закрывает ему рот рукой. Она молчит. Ширвинский наклоняется к ней: |
|
|