"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу автора Приходя на урок, Илюша растирал озябшие руки и щеки. Так было и в тот
вечер после классной работы по алгебре. Он стоял перед столом и растирал щеки. Потом увидел, что "Фиорды" всё ещё лежат на столе, и, кажется, там же, где он их оставил в прошлый свой приход. - Ну, как? Прочли что-нибудь из сборника? - спросил он и взял книгу в руки. - Нет ещё, - ответила Аня, садясь за стол, и поспешно прибавила: - Я начала уже.. - Начали и вам, верно, скучно показалось? - усмехнулся Илюша несколько снисходительно и поглядел на Аню сбоку. Она почувствовала на себе его взгляд и ещё ниже склонилась над столом. Начался урок. А когда он кончился и Илюша ушел, Аня тотчас схватила книгу. Рядом лежала физика. Бойль и Мариотт ждали своей очереди - уроки на завтра ещё не были приготовлены. Они так и остались неприготовленными. Бойль и Мариотт нынче не дождались своей очереди. Ане было не до них. В руке ещё жила приятная боль от неловкого и крепкого рукопожатия. Этой рукой Аня перелистывала серые книжные страницы. Они казались иными, чем третьего дня. А слова были всё те же: "мельница работала... сын мельника уехал..." - скупые и неяркие, как северное ночное солнце. Аня знала это голубоватое солнце белых ночей... Она выходила ночью на берег и садилась у самой воды. Река была огромной и спокойной. Всё вокруг было огромным и спокойным. Мерцающий воздух белой ночи, камни, дома и дальний берег Двины стояли в бледной невидимой сетке, и в то же время всё виделось необыкновенно четко, как не виделось днем. Над книгой стояло голубоватое северное солнце. Аня не отрывалась от любовью; она плакала горькими слезами над её предсмертным письмом. И под утро с мокрыми от слез глазами списала из книги в свою общую тетрадь: "...что такое любовь? Ветерок, шелестящий в розах, нет, золотое свечение крови. Любовь - это адская музыка, заставляющая плясать даже сердца стариков. Она словно маргаритка, распускающаяся у дороги с наступлением ночи, и она словно анемон, закрывающийся от дыхания и умирающий от прикосновения. Она может погубить человека, вознести и снова заклеймить его. Она может сегодня обратиться ко мне, завтра к тебе, а ночью к нему - так она непостоянна. Но она может также держать крепко, словно несокрушимая печать, и пылать неугасимо до самого смертного часа. Так вечна она... И любовь стала первоисточником и владычицей мира, но все пути её полны цветов и крови, цветов и крови". Под утро она уснула, но, поспав часа два, поднялась, чтобы смыть холодной водой следы слез. Было ещё совсем темно, но бабка Раиса уже стояла у разверстого печного жерла и громыхала ухватами. На темном и морщинистом бабкином лице дрожали красные отсветы огня. Аня остановилась на пороге - печь была таинственной пещерой, а бабка - сгорбленным темнолицым троллем... - Андилы, - удивилась бабка, - что рано с постели скокнула? Аня заспешила к крану: - Надо, бабушка. - А ты бы надобу под подушку. - Нельзя, бабушка. Ни-и-как нельзя. |
|
|