"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу автора

темно-карими глазами.
- Конечно, - тотчас согласилась Аня, - вовсе не скучная.
Она проводила Илюшу до дверей, потом долго стояла, прислушиваясь к
топоту его шагов, к хлопанью дверей внизу. Потом, когда всё в доме снова
затихло, Аня медленно прошла по комнате, встала возле стола, закинула за
голову руки, подняла к потолку глаза и улыбнулась.
- Вовсе не скучная, - сказала Аня вслух и опустила глаза на потрепанный
задачник. Рядом лежала принесенная Илюшей книжка. Аня взяла её в руки и
перелистала несколько страниц: "...сын мельника шел и думал... он свернул и
спустился к плотине. Мельница работала".
Она захлопнула книгу. "...Мельница работала..." Что ж тут красивого?
Разве так пишут о красивом?
Она задумалась, прилегла на подушку теплой щекой. Ей было хорошо. Ей не
нужны были книги. Они ничего не могли прибавить к тому, что наполняло Аню.
Раздевшись и свернувшись калачиком в постели, она почти мгновенно уснула. Ей
снились легкие сны - зеленая текучая вода, потом бронзовый Ломоносов,
стоящий перед губернаторским домом. Вместо лиры у него была в руках книга.
Он протягивал её коленопреклоненному ангелу и говорил:
"А ведь, в общем, математика совсем не такая скучная материя, как о ней
думают".
Ангел кивал красивой головой в знак согласия и бережно принимал книгу в
тонкие руки. На книге было написано: "Фиорды". На спине ангела меж крыльев
лежала змеистая коса с вплетенной в неё широкой, цвета воды, лентой. Лица
ангела не было видно. Аня старательно вглядывалась в него, но никак не могла
рассмотреть... А потом всё смыла снова набежавшая река... Аня проснулась.
Утро было свежее, ясное. Одеваясь, она пела. Ей было легко, весело. Она
быстро шла по белым улицам, и ноги сами несли её вперед. В гимназии
предстояла письменная работа по алгебре. Казакова крестила под партой
тетрадь.
К Ане подошла классная дама:
- Торопова, что это на вас за лента? Вы первый день в гимназии? Вы не
знаете, что следует носить в косе коричневую ленту?
- Мне хотелось... - пролепетала Аня.
- Что вам хотелось? - строго переспросила классная дама.
- Извините, - сказала Аня приседая, как полагалось это гимназисткам.
Классная дама повернулась и вышла. Петрушкевич скорчила ей в спину
страшнейшую гримасу. Аня, забыв обо всем, стояла посреди класса. Вошел
Димитрий Сергеевич. От него попахивало водкой. Аня села на свою парту.
- Итак, - сказал Димитрий Сергеевич, подходя к доске и беря в руки
мел. - Мы имеем уравнение...
Казакова, испуганно округлив глаза, раскрыла под партой учебник
алгебры. Зашуршали синие обложки тетрадей.
Аня раскрыла тетрадь и начала было списывать с доски заданное
уравнение. На первой же строке, однако, иксы и стоящие перед ними
коэффициенты как-то странно затуманились, и сквозь них проступило лицо
бронзового ангела, которое Аня напрасно силилась разглядеть во сне, которое
напрасно старалась представить себе целое утро... Теперь черты его вдруг
стали определенны и явственны. Она наконец узнала его. И это уже было не
бронзовое лицо небожителя, а живое, розовое от мороза и ветра лицо с
темно-карими глазами. От него исходили приятный холодок и свежесть...