"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу авторатемно-карими глазами.
- Конечно, - тотчас согласилась Аня, - вовсе не скучная. Она проводила Илюшу до дверей, потом долго стояла, прислушиваясь к топоту его шагов, к хлопанью дверей внизу. Потом, когда всё в доме снова затихло, Аня медленно прошла по комнате, встала возле стола, закинула за голову руки, подняла к потолку глаза и улыбнулась. - Вовсе не скучная, - сказала Аня вслух и опустила глаза на потрепанный задачник. Рядом лежала принесенная Илюшей книжка. Аня взяла её в руки и перелистала несколько страниц: "...сын мельника шел и думал... он свернул и спустился к плотине. Мельница работала". Она захлопнула книгу. "...Мельница работала..." Что ж тут красивого? Разве так пишут о красивом? Она задумалась, прилегла на подушку теплой щекой. Ей было хорошо. Ей не нужны были книги. Они ничего не могли прибавить к тому, что наполняло Аню. Раздевшись и свернувшись калачиком в постели, она почти мгновенно уснула. Ей снились легкие сны - зеленая текучая вода, потом бронзовый Ломоносов, стоящий перед губернаторским домом. Вместо лиры у него была в руках книга. Он протягивал её коленопреклоненному ангелу и говорил: "А ведь, в общем, математика совсем не такая скучная материя, как о ней думают". Ангел кивал красивой головой в знак согласия и бережно принимал книгу в тонкие руки. На книге было написано: "Фиорды". На спине ангела меж крыльев лежала змеистая коса с вплетенной в неё широкой, цвета воды, лентой. Лица ангела не было видно. Аня старательно вглядывалась в него, но никак не могла рассмотреть... А потом всё смыла снова набежавшая река... Аня проснулась. быстро шла по белым улицам, и ноги сами несли её вперед. В гимназии предстояла письменная работа по алгебре. Казакова крестила под партой тетрадь. К Ане подошла классная дама: - Торопова, что это на вас за лента? Вы первый день в гимназии? Вы не знаете, что следует носить в косе коричневую ленту? - Мне хотелось... - пролепетала Аня. - Что вам хотелось? - строго переспросила классная дама. - Извините, - сказала Аня приседая, как полагалось это гимназисткам. Классная дама повернулась и вышла. Петрушкевич скорчила ей в спину страшнейшую гримасу. Аня, забыв обо всем, стояла посреди класса. Вошел Димитрий Сергеевич. От него попахивало водкой. Аня села на свою парту. - Итак, - сказал Димитрий Сергеевич, подходя к доске и беря в руки мел. - Мы имеем уравнение... Казакова, испуганно округлив глаза, раскрыла под партой учебник алгебры. Зашуршали синие обложки тетрадей. Аня раскрыла тетрадь и начала было списывать с доски заданное уравнение. На первой же строке, однако, иксы и стоящие перед ними коэффициенты как-то странно затуманились, и сквозь них проступило лицо бронзового ангела, которое Аня напрасно силилась разглядеть во сне, которое напрасно старалась представить себе целое утро... Теперь черты его вдруг стали определенны и явственны. Она наконец узнала его. И это уже было не бронзовое лицо небожителя, а живое, розовое от мороза и ветра лицо с темно-карими глазами. От него исходили приятный холодок и свежесть... |
|
|