"Илья Яковлевич Бражнин. Мое поколение " - читать интересную книгу автора

заскочил вдруг не за ту скобку и врезался туда, где ему быть вовсе не
полагалось. Через минуту, однако, всё было выправлено, и, чуть
отодвинувшись, Илюша водворил заблудившийся многочлен на место.
Только прощаясь с ученицей, увидел он её лицо - широкое, розовое, с
голубыми глазами. Тогда же в тихом "прощайте" явственно уловил он окающий и
поющий говорок, каким отличаются истые архангелогородцы.

Глава восьмая

"СЛЕЗАМИ ЗАЛИТ МИР БЕЗБРЕЖНЫЙ"

Домой Илюша вернулся только в десять часов вечера. Пробирался по
Костромскому, задами, чтобы не поймали, потому что в десять добропорядочному
гимназисту подобает кончать приготовление заданных уроков и, повторяя
латинские исключения или даты татарского нашествия, укладываться в постель.
Мать встретила вздохами и остатками семужьей ухи. В большой столовой -
она же и гостиная, и спальня, и передняя - сидел Митя Рыбаков и перелистывал
Гоголя.
- О чем речь? - спросил Илюша, раздевшись и устало присаживаясь к
столу.
- О дверях, по преимуществу.
- О дверях? О самых обыкновенных дверях?
- Не совсем. О поющих дверях.
- Точнее, вероятно, о скрипящих?
- Нет, если точнее, то именно о поющих. Ну скажи, как ты думаешь,
почему так пели двери в доме старосветских помещиков?
Илюша придвинул к себе тарелку с ухой.
- Не знаю. Должно быть, петли ржавые были. Чай пить будешь?
- Буду. А насчет петель - гениально глупо. Впрочем, и словесник наш
Феофилакт Аверьяныч примерно так же объясняет. Вчера спросил - так он сперва
вот этак про петли, а когда я как клещ в него вцепился, он рассвирепел,
посоветовал получше учить то, что задают на уроках, и не заниматься
пустяковыми умствованиями. Ещё пригрозил, что спросит на следующем уроке.
Так и не понял, о чем я его спрашивал.
- Признаться, и я не очень уясняю, - усмехнулся Илюша.
Рыбаков глянул на него пристально и покачал головой.
- Врёшь, - сказал он медлительно, - ты отлично уясняешь. Ты отлично
понимаешь, что вся наша гимназическая премудрость - это коллекционирование
фактов. Пониманию этих научных и прочих фактов, анализу их нас не учат. Мы
как копилки - знаешь, такие из гипса, свиное рыло или турок с усами, а в
голове дырка, куда суют мелочь. А я не хочу быть копилкой, не желаю, понял?
Я хочу понимать, постигать окружающее.
- Угу, - кивнул Илюша, прожевывая хрустящую хлебную корочку крепкими
ровными зубами, - постигай, постигай. Феофилакт Аверьяныч тебе за постижение
кол и поставит.
- Поставит, - согласился Рыбаков, усмехаясь, и задумался, уставя
неподвижные зрачки на огонь тусклой лампочки.
Илюша подвинул к нему стакан чаю, но Рыбаков не повернул головы. Он не
видел поставленного перед ним стакана, не слыхал, как скрипнула за спиной
дверь, как вошла в комнату высокая, в ватной жакетке девушка. Она прошла к