"Константин Брендючков. Последний ангел [NF]" - читать интересную книгу автора

все, как и всегда, по давно заведенному и хорошо отработанному порядку.
Олег Петрович любил выходить на работу пораньше и пройти быстрым шагом
по еще безлюдным тротуарам города, вдыхая воздух, очистившийся за ночь от
бензиновой гари. Четыре шага вдох, шесть - выдох, такая прогулка отлично
дополняла утреннюю зарядку, которую он, не пропуская дня, выполнял добрых
три десятка лет. Ничего, что из-за этого приходилось вставать утром на
полтора часа раньше, восприятие жизни становилось острее, да и сил
прибавлялось.
Еще смолоду он приучил себя к зарядке. Был строен, легок на ногу,
здоров и энергичен, дышал свободно, шагал широко, отмахивая руками, как
солдат.
За хлопотами, сопровождавшими пробуждение, он чуть не забыл свой сон,
подивившись, что был в нем женщиной, а сейчас прогулка настроила на
размышления, и в памяти вновь всплыли события, пережитые во сне.
"Господи! - подумалось ему, - мало ли пришлось прочитать разной
фантастики, немудрено, что из всего понемногу сложилось что-то связное.
Досадно, что забыл, что это самое "безвременье" может означать? Пришельцы
шли к Гелиосу, значит, перелет был от другой звезды, долгий; значит, без
каких-либо манипуляций со временем им, действительно, было не обойтись,
живи они даже по полтысячи лет".
"Стоп! - спохватился Олег Петрович и на миг остановился, пораженный
какой-то мыслью. - Почему они называли Солнце греческим словом Гелиос? Они
не могли знать греческий! - Олег Петрович пошел медленней. - Но они и
русского языка не могли знать, а я их понимал - вот нелепость-то! -
Казалось, над чем тут голову ломать - сон же! - но что-то беспокоило. -
Ах, вот в чем дело: что-то похожее уже встречалось у Герберта Уэллса.
"Война Миров"? Нет, это было связано с чем-то божественным... Ну конечно,
"Люди как боги". Это там люди будущего разговаривают на своем языке, немец
считает, что это язык немецкий, а англичанин утверждает, что слышит чистый
английский язык".
И, облегченно вздохнув, Олег Петрович вновь зашагал твердо и
размашисто.
Чем ближе к заводу, тем чаще попадались прохожие, хотя это был еще не
заводской народ - до смены далеко. Откуда-то с соседних улиц докатился
по-зимнему мягкий стук трамвая. Очки у Олега Петровича иногда мутнели от
дыхания, и тогда уличные светильники на миг обретали причудливые формы.
Непроспавшаяся вахтерша в проходной неодобрительно глянула на его пропуск
- куда, мол, приперся в такую рань! - и, пожевав губами, отвернулась,
сняла крюк с неотворявшейся еще сегодня двери.
Сразу за проходной на большом рекламном щите, украшенном резным
изображением первого космического корабля, запущенного прошлым летом,
виднелись приказы по заводу и разные сообщения. Сегодня в глаза бросалось
старательно написанное на ватмане приветствие частного порядка:
"Поздравляем слесаря ремонтно-механического цеха товарища Гаврилова
Николая Кузьмича с шестидесятилетием со дня рождения и желаем ему
спокойного, интересного отдыха и долгих дней здоровья, бодрости и
счастья!"
В другие дни на щите прикалывались афиши театра или цирка, объявления о
лекциях, собраниях, а то и выпуски "Не проходите мимо". Тут же, в свое
время, появится портрет слесаря Гаврилова в черной рамочке - это уж точно,