"Андре Бретон. Надя " - читать интересную книгу автора

197

редчайшего, неуловимейшего, пренеприятнейшего, автора "Кладбища униформ
и ливрей" - Марселя Дюшана", которого он никогда не видел в реальности. Не
поддающиеся, подражанию таинственные "игры слов" Дюшана {Rrose Selavy) под
пером Десноса рождаются заново во всей чистоте, неожиданно обретая
необычайную полноту. Кто не видел, как без малейшего колебания и с чудесной
быстротою его карандаш расставляет на бумаге эти удивительные поэтические
уравнения, кто не имел случая, подобно мне, удостовериться сам, что они не
были заготовлены заранее, тот, даже если и способен оценить их техническое
совершенство и судить о дивном размахе крыльев, не может представить себе,
на что это вдохновляло нас и как все исходящее из его уст получало тогда
абсолютную силу пророчества. Необходимо, чтобы кто-нибудь из
присутствовавших на его бесчисленных сеансах взял на себя труд с точностью
описать их, вернуть им истинную атмосферу. И воссоздать бесстрастно; но для
этого, видно, время еще не пришло. Из всех встреч, что Деснос с закрытыми
глазами назначал мне - с ним, с кем-нибудь другим или со мной самим, - я не
имел мужества пропустить ни одной; несмотря на самые неправдоподобные место
и час, я был всегда уверен, что найду того, кого он мне назвал.

Рано или поздно в Париже вы наверняка столкнетесь со мной; не пройдет и
трех дней, и вы обязательно встретите меня, курсирующего взад-вперед, по
бульвару Бонн-Нувель, между типографией Матен и Бульваром де Страсбур в
конце дня. Не знаю, отчего в самом деле именно сюда ведут меня мои шаги, я
отправляюсь всегда без определенной цели, не имея в голове ничего, кроме
одного неясного предчувствия, будто заранее зная, что именно здесь
приключится это (?). Припоминая бегло свой маршрут, я совершенно не понимаю,
что за полюс, пусть даже помимо моей воли, так притягивал меня - вне
пространства, вне времени. Нет, это не прекраснейшие и бесполезнейшие ворота
Сен-Дени. И даже не воспоминание о восьмом, и последнем, эпизоде фильма,
который я смотрел здесь неподалеку, фильма про одного китайца, нашедшего
какое-то неведомое средство умножаться и захватившего Нью-Йорк с помощью
нескольких экземпляров самого себя. Он входил в сопровождении самого себя, и
самого себя, и самого себя, и самого себя в кабинет президента Вильсона,
который снимал пенсне. Этот фильм, единственный поразивший меня больше
всего, назывался "Объятие Спрута"?.

198

Благодаря тому порядку, по которому перед киносеансом невозможно
просмотреть программки, - впрочем, в конечном счете это меня вовсе не
продвинуло бы, ибо я все равно не способен запомнить больше пяти или шести
имен актеров, - я в большей степени, чем кто-либо другой, очевидно,
подвергаюсь риску "попасть впросак", впрочем, я должен признаться здесь в
моей слабости к самым идиотским французским фильмам" Вдобавок я понимаю
довольно плохо, "я есмь" слишком неопределенно. Иногда в конце концов это
начинает мне мешать и я принимаюсь расспрашивать соседей. Тем не менее
отдельные кинозалы десятого округа кажутся мне местами, отмеченными
специально для меня, как, например, старинный зал "Фоли-Драматик", в