"Тадеуш Бреза. Стены Иерихона (роман, послевоенная Польша)" - читать интересную книгу автора

- За мной! - Полковник почувствовал, что судьба сделала свой выбор, и
принялся разглядывать Ельского. Партнер! Совсем новый. К такому стоит
немного поприглядеться. Нервный! Будет неуравновешен.
Но пока что Ельский был только рассержен. Других сначала пригласил.
Его-последним. Тут какое-то пренебрежение. И еще хуже-отсутствие интереса.
Взбеситься можно. Приехал бы сюда инспектировать, тогда ходили бы гурьбой
за мной по пятам, только бы прорваться ко мне. Лишь в последнюю минуту,
лишь как необходимость. А так, сидят, словно кем-то рассаженные, каждый у
своей печки, греются, лениво отмахиваются словом от тишины, спиной к
дверям, в которые входит кто-нибудь из большого мира. Так думал Ельский.
Выложил карты. Черский покопался в них. Исправил некоторые неточности, а
также порядок мастей. В козырях тройка на столе лежала у Ельского перед
семеркой. Наведя порядок, Черский глубоко вздохнул.
- Ну! - добродушно сказал он, не придавая значения только что им
содеянному. - Теперь можно играть!
Играть он умел очень быстро. Тотчас же и кончил. Одной рукой переложил,
другой взял карты, выровнял колоду, отдал направо тасовать, мгновенно
сделал запись и перед раздачей еще успел поболтать.
- Не уезжайте-ка вы завтра. - он не столько даже приглашал, сколько
удерживал тут Ельского, - у вас есть случай присмотреться к моей работе.
Мы здесь развернули гигантскую стройку.
До сих пор Польша развивалась неравномерно. Запад еекультура. Восток
ее-дикость. Правая рука-рука Голиафа, левая-просто тряпка. Вот и выходи с
этим на мировой ринг! Я тут как раз эту левую лапу и массирую. Строю
вторую Силезию, второе Познанское воеводство, чтобы уравновесить весь наш
Запад. В Пинске у нас исполнительное бюро. А планы мы разрабатываем здесь
и в Варшаве. Думаем, как подтянуть этот отсталый край, который не сумел
пока даже сделать должных выводов из того факта, что потоп кончился.
Польша рот разинет, увидя, что тут под водой, - есть уголь и есть железо.
И в мечтах такого не пригрезится, что можно из-под этих болот вытащить.
Оставайтесь-ка!
Настроение у Ельского немного поправилось. Такой уж, наверное,
экземпляр, подумал он. По уши в своих делах. Ни люди его не интересуют, ни
новости, само спокойствие после работы, от которой он берет и которой
отдает все. "Великая промокашка Полесья", - вспомнил он карикатуру из
сатирического журнальчика. А об этом угле, пожалуй, сущая чепуха! Впрочем,
кто знает.
Во всяком случае, фигура с размахом! Был некогда вицеминистром. Не
позволял величать себя министром. Год назад, по слухам, отказался от
министерского портфеля. Не захотел бросать работы здесь. Да что тут много
говорить-положительный тип. Для оппозиции-преступник, ведь он же якобы
убил этого Смулку. Ну так что же, майский переворот был нашей надеждой2.
Всякий, кто сражался за победу, мог забрызгаться кровью.
Ельский облегченно вздохнул. Он был благодарен судьбе, что те, старшие,
взяли на себя роль головорезов, а теперь для его поколения дорога
расчищена, лужи крови на ней давно высохли.
Они могут с чистой совестью унаследовать власть-как состояние отца,
нажитое мошенничеством. Слыхано ли, чтобы за такое придирались к сыну.
Ельский снова открыл карты.
- Вы, господин полковник, все за меня трудитесь. - Он встал.