"Хорхе Луис Борхес, Адольфо Касарес. Образцовое убийство " - читать интересную книгу автора

Ле Фаню запротестовал:
- К гипотетической тайне этой истории наш Кентавр присобачивает тайну
собственного изготовления: во-первых, это сюжет в состоянии зародыша, а
во-вторых, таинственности подбавляет синтаксис, достойный не двуногого, а
четвероногого рассказчика.
- Четвероногого? - опять заинтересовался разговором Токман. - А я
всегда говорил, что паровозик в зоопарке воплощает собой полное поражение
гужевой тяги в ходе эволюционной борьбы.
- Но с другой стороны, сохранили бы в зоопарке упряжки для этих
вагончиков - можно было бы экономить на топливе, - заметил Фингерманн. - А
так - за одну поездку приходится платить по десять сентаво!
- Плюнь ты на эти десять сентаво, Хакой-бос! - воскликнул доктор
Баррейро. - Тебя и так за еврея держат. Все равно машинка для печатания песо
никуда от тебя не убежит.
Он блаженно посмотрел на Ле Фаню, который, в свою очередь,
требовательно сказал:
- Не в первый уже раз, мой брыкающийся юрист, я замечаю, что в вашей
речи постоянно присутствуют арго и солецизмы.* Сдержите же свой
непарнокопытный энтузиазм: если вам так уж неймется быть верной тенью
толстяка Бубе, я позволю себе отказаться от такой же роли по отношению к
вам.
______________
* Солецизм - неправильный в синтаксическом отношении оборот речи.

- Вот ведь невезение, ребята, - заявил Баррейро. - На меня пала тень с
моноклем.
Монтенегро, задумчивый, вновь присоединился к обмену мнениями:
- Порой даже самый умелый causeur* теряет нить разговора. Некоторая
рассеянность, причиной которой послужили, безусловно, простительные
размышления о высоком и определенная безучастность к происходящему, привела
к тому, что я как-то пропустил отдельные replis** этого диалога, так
оживляющего наши посиделки.
______________
* Здесь: человек, владеющий искусством беседы (франц.)
** Здесь: моменты (франц.).

Впрочем, не все присутствующие занимались оживлением совместных
посиделок. Даже читатель уже наверняка заметил, что Бимбо Де Крейф,
внимательно разглядывавший все это время птичку из мармелада, весьма похожую
на настоящую, не проронил пока что ни слова.
- Эй, Де Крейф! - заржал Баррейро. - Если набил рот, то почему не
глотаешь? Что за игры в немое кино? Мы ведь живем в эпоху звукового!
Монтенегро решительно поддержал его:
- Прозвучавшие слова подтолкнули и меня к тому, чтобы затронуть эту
тему, - сказал он, принимаясь за четвертую brioche.* - Демонстративное
молчание обычно является маской, которую человек со вкусом надевает в
одиночестве, но которую поспешно срывают и отбрасывают в сторону, оказавшись
в тесном кругу верных и любящих друзей. Давай же, Бимбо, выдай нам
badinage,** potin,*** давай, дорогой, пусть даже mot cruel!
______________