"Томас Бриджер. Маленький большой человек " - читать интересную книгу автора

- Превосходно, доктор.
Мне не доводилось бывать в Мервилле с начала лета 1953 года, когда этот
дежурный вопрос прозвучал в последний раз.
Теперь несколько слов о композиции предлагаемых вашему вниманию
мемуаров. Изначально они представляли собой пятьдесят семь катушек
магнитофонной ленты с записью голоса Кребба. С февраля по июнь 1953 года я
садился рядом с ним каждый вечер и включал магнитофон, подбадривая старика
вопросами всякий раз, как его энтузиазм начинал падать.
В конечном счете это его книга, и я горд, что помог ей появиться на
свет. Местом наших бесед была его крохотная спаленка, обставленная серой
металлической мебелью и насквозь пропахшая испарениями кухни,
располагавшейся двумя этажами ниже. Конечно, застекленный балкон-оранжерея,
где я увидел его впервые, вполне бы подошел, если бы не моя несносная
аллергия на растения и боязнь, что нас там будут постоянно отвлекать другие
"постояльцы" и врачи.
Кроме того, мистер Кребб слабел на глазах. К марту он уже не вставал с
постели. К июню, когда записывались последние пленки, его голос был уже еле
различим, хотя мозг продолжал интенсивно работать. А двадцать третьего числа
того же месяца, войдя в комнату, я увидел, что его взгляд уже не может
сфокусироваться на мне... Старый разведчик подошел к концу своей тропы.
Выписавшись из отеля, где я прожил все пять месяцев, я отправился на
похороны, ожидая, что буду там единственным плакальщиком, - ведь друзей у
покойного не было, - но ошибся: на кладбище явились едва ли не все
подопечные приюта, храня на лице, по обычаю стариков, выражение мрачного
удовлетворения.
Погребение состоялось 25 июня 1953 года, в день семидесятисемилетней
годовщины битвы при Литтл Бигхорне. В смерти, как и в жизни, Джек Кребб не
изменил себе, но это совпадение стало последним.
Теперь о самом тексте: он полностью принадлежит мистеру Креббу и
дословно записан с магнитофонных пленок. Я ничего в нем не менял, а лишь
расставил необходимые знаки препинания. Однако следует признать, что я и не
пытался воспроизвести особенности голоса покойного или его своеобразное
произношение, за исключением, пожалуй, лишь приведенного выше письма.
У него был дар прирожденного рассказчика, в противном случае я бы
никогда не справился с бесконечным нагромождением имен и событий. Вы
заметите между тем, что тогда как повествование, ведущееся от первого лица,
так сказать in propia persona, не грешит знанием грамматики, герои книги,
например генерал Кастер, говорят на нормальном языке. А речь индейцев,
даваемая, естественно, в переводе, оформлена по всем правилам грамматики и
синтаксиса. Магнитофонные записи, хранимые мною и поныне, наглядно
свидетельствуют о том, что мистер Кребб спокойно употреблял слова вроде
"табурет" и "тубарет", etc., явно не видя между ними никакой разницы. Однако
прислушайтесь, как говорят окружающие вас люди иных социальных слоев, скажем
ваш шофер, механик или чистильщик сапог! Утверждаю: Кребб в отличие от них
имел хотя бы некоторое представление об общедоступных правилах риторики и
умел, когда хотел, говорить совершенно правильно, но и он жил не на Луне.
Вы можете спросить, откуда в лексиконе мистера Кребба могли взяться,
скажем, слова "постижение" и "возлияние". Но не стоит забывать, что
грубоватая культура нашего колониста питалась из самых разнообразных
источников: например, нередкие приезды на границу трупп шекспировских