"Томас Бриджер. Маленький большой человек " - читать интересную книгу автора

нету. Вы пясател и я прадам вам маю историю за 50 тысяч долароф што страшна
дешево если вспомнить што я видать как паследний сведетель всево.
Ваш друг
Джек Кребб".

Почерк был просто кошмарным (если эти каракули вообще можно назвать
почерком), я расшифровывал письмо весь день, и приведенный выше текст
следует рассматривать лишь как одно из возможных его толкований. На листке
бумаги стоял штамп мервиллского дома престарелых, куда, как вы помните, я и
направил свои стопы прежде всего, но ничего там не нашел. Однако требование
пятидесяти тысяч нагляднее всего прочего свидетельствовало, что этот человек
существует и, похоже, не так уж выжил из ума.
Утро следующего дня застало меня мирно спящим за рулем моего
"понтиака", аккуратно припаркованного на асфальтированной мервиллской
стоянке с гостеприимной надписью "Для приезжих".
Директора дома престарелых несколько удивил мой повторный визит, и на
его вопрос "Чем, собственно, обязан счастью видеть вас вновь?" - я протянул
ему письмо. Быстро пробежав его глазами, он перепоручил меня заботам
главного психиатра, длиннолицего человека по имени Тэг. Тот, в свою очередь,
ознакомился с витиеватым посланием, вздохнул и сказал:
- Да, боюсь, что это один из наших. Им иногда удается обмануть нас и
отправить кому-нибудь письмо... Я страшно сожалею о доставленном вам
беспокойстве, однако спешу заверить, что этот пациент совершенно безвреден.
Намек на насилие в последнем абзаце письма просто фантазия, не более. Кроме
того, он настолько слаб физически, что не может без посторонней помощи
встать с кресла, а о его умственной деградации я просто умолчу... И вам
никоим образом не следует опасаться, что он вырвется в город и причинит вам
вред...
Я резонно заметил доктору, что угрозы мистера Кребба, если это вообще
были угрозы, относились скорее к персоналу мервиллского приюта, но уж никак
не ко мне. Поняв, что я принимаю письмо всерьез, психиатр сочувственно
улыбнулся и посмотрел на меня почти ласково, с явным профессиональным
интересом. У меня есть некоторый опыт общения с этой публикой, приобретенный
в мою бытность декадентствующим юнцом, мучимым ночными кошмарами и мигренью,
и стоивший мне пятидесяти долларов в час, два раза в неделю, на протяжении
нескольких лет.
- Но не в этом дело, - продолжал я. - Я настаиваю на встрече с мистером
Креббом. Мне пришлось проехать добрую сотню миль, причем ночью. И я с
гораздо большей пользой провел бы нынешнее утро в обществе моего поверенного
и налогового инспектора.
Он неожиданно сдался. Люди его профессии, столь привыкшие навязывать
другим свою волю, обычно пасуют перед доводами экономического порядка.
Мы поднялись по лестнице и прошли добрых полмили по бесконечным
коридорам. Отделение психиатрии было одной из последних построек в Мервилле,
и все сверкало стеклом и кафелем в щедром обрамлении густозеленых листьев
вьющихся тропических растений: в самом деле, оно напоминало скорее оранжерею
или парник, где среди зелени диковинных кустов то там, то здесь виднелись
желтоватые грибы старческих лысых черепов. Мы вышли на застекленный балкон,
засаженный геранью. На улице уже властвовал декабрь, но здесь благодаря
мощной отопительной системе царило вечное лето. И тут меня посетило жуткое