"Томас Бриджер. Маленький большой человек " - читать интересную книгу автора

видение: в кресле-каталке, спиной к нам, сидела нахохлившаяся черная птица
невероятных размеров, самый огромный гриф-индейка из всех, которых мне
когда-либо доводилось видеть. Его неподвижный взгляд был устремлен сквозь
стекло вниз, словно отыскивая добычу, а маленькая морщинистая голая голова
слегка подрагивала.
- Мистер Кребб, - обратился к этой странной "птице" доктор Тэг, - к вам
посетитель. И как бы вы ни относились ко мне, я надеюсь, что с ним вы будете
вежливы.
"Гриф" медленно повернулся и стрельнул глазами поверх линялых перьев
сложенного крыла. Мой ужас лишь возрос, когда я увидел, что у этой "птицы"
не клюв, а сморщенное человеческое лицо, покрытое, как и говорила миссис
Бар, складками вытертой клеенки; маленькое злобное личико с горящими
глазками цвета неба над раскаленным от полдневного солнца плоскогорьем.
- Щенок, - ответствовал старикашка доктору Тэгу, - как-то у Роки-Форд
мне довелось принимать роды у бизонихи, орудуя лишь охотничьим ножом и
зеркальцем. Так вот, вид ее грязного волосатого зада был просто наслаждением
по сравнению с тем, чем кончается твоя шея.
Быстрым движением сухих лапок Кребб развернул кресло, и оказалось, что
если для грифа он был неестественно велик, то для человека - определенно
мал. Свалявшиеся грязные перья при ближайшем рассмотрении оказались черным
фраком, приобретшим с годами зеленоватый оттенок. Несмотря на стоявшую в
оранжерее жару, при которой даже капризные герани чувствовали себя
превосходно, из-под фрака старика выглядывал толстый шерстяной свитер, а
из-под него - фланелевая пижамная куртка. Пижамные брюки на пуговицах были
подвернуты и заправлены в длинные черные носки, отчего чуть выше щиколоток
образовались внушительные утолщения, похожие на сильно раздувшиеся суставы.
Описание его голоса я оставил напоследок. Представьте себе, если
удастся, бренчание гитары, дека которой заполнена золой: дребезжащая нота
исчезает, едва родившись на свет и оставляя в память о себе лишь раздражение
напряженного слуха.
Доктор Тэг страдальчески улыбнулся и представил нас.
Внезапно Кребб сунул между своими бурыми деснами вставные челюсти,
которые до этого сжимал в руке, и, оскалив их на психиатра, прорычал:
- А теперь вали отсюда, грязный сукин сын!
Веки Тэга дрогнули, словно протестуя против маски невинного страдальца,
но он тут же взял себя в руки и сказал:
- Если мистеру Креббу угодно, я не вижу причин, почему бы вам и в самом
деле не поболтать в спокойной обстановке... скажем, минут тридцать. Не
откажите заглянуть потом ко мне в кабинет, мистер Снелл.
Джек Кребб бросил на меня быстрый взгляд, выплюнул в ладонь
искусственные зубы и спрятал их во внутренний карман фрака. Я почувствовал
себя не в своей тарелке, осознав вдруг, что теперь все зависит от моих
способностей наладить доверительную беседу. Едва я понял, что передо мной не
гриф, а человек, то сразу же поверил в правдивость всего сказанного в
письме. Мне предстояла нелегкая задача, и вести себя следовало очень
осторожно.
Он снова вперил в меня свои ярко-синие глаза. Я молчал, терпеливо
ожидая, когда ему наскучит меня рассматривать.
- А ты ведь маменькин сынок, малыш? - весьма нелюбезно осведомился он
наконец. - Да, да, дружок, большо-ой, жи-ирный сосунок. Бьюсь об заклад,