"Поппи Брайт. Изысканный труп" - читать интересную книгу автора

осень и небо было ясно-голубым, я взглянул на стопку бессмысленных бумаг на
своем столе и скомканную обертку жирной курицы навынос, которую я съел час
назад, во время обеда, хоть и проголодался, как обычно, задолго до него. Я
слушал разговоры, разворачивающиеся вокруг, и услышал цитату прямо из пьесы
Джо Ортона: "Как смеешь ты втягивать меня в ситуацию, для которой не
написано докладной записки". Я подумал о мальчике, которого видел предыдущим
вечером на Кингз-роуд, его черные дразнящие волосы, улыбка, открытая и
свободная. Вероятно, у него в кармане не хватит денег на обед, но ему никто
не приказывает, когда поесть, когда нет. Во мне что-то переломалось и
восстало - тихо, но твердо.
Я встал. Выбросил жирную обертку в мусорное ведро; я никогда не думал
даже о том, что за мной кто-то должен убирать. И навсегда покинул офис.
Никто не заговорил со мной, никто не заметил, как я выходил. Остаток дня я
провел в Челси, выпивал в пабах. Наблюдал, как гарцуют друг перед другом
подростки, окидывают взглядом себе подобных (и чаще всего недовольно отводят
глаза). Я ни с кем не заговаривал, никого не повел с собой, когда, шатаясь,
отправился домой. У меня уже накопилось двое, от которых следовало
избавиться: один, запихнутый в шкаф, уже начинал вонять, другой достаточно
свеженький, чтобы разделить со мной ложе.
Передо мной не было никаких жизненных перспектив, только небольшая
сумма на счету и неутолимый аппетит убивать юношей. Оказалось, мне этого
вполне достаточно, чтобы прожить оставшиеся месяцы. Однако теперь мне не
подойдут одичавшие ребята с Лестер-сквер. Нужен некто незаметный, анонимный,
иными словами - похожий на меня. Но больше всего я жаждал выпить. Я
скользнул в поток людей на Чаринг-Кроссроуд, поддался непреодолимому порыву
и заглянул в книжный просмотреть новинки отдела криминалистики. Я красовался
на трех ярких обложках: цвета свежей крови и мимолетной любви, на заляпанных
фотографиях в центре: моя ванная, чулан, мои кухонные ножи, лестница,
ведущая к квартире, - все с душещипательными надписями ("Двадцать три
человека поднялись по этим ступеням, не подозревая, что это их последний
путь!"). Я вышел из магазина с чувством удовлетворенности, повернул на
Лайл-стрит и пошел по Чайна-тауну, дивясь странному сочетанию запахов,
экзотическим буквам, светящимся на вывесках лавок, живым азиатским лицам
мальчишек. Затем пересек широкую шумную Шафтсбери-авеню и очутился в той
части Сохо, которую помнил лучше всего.
Голубой Лондон несет печать усердной чистоплотности, некоей
отполированной гигиены. Даже в секс-шопах и видеомагазинах работают деловые
молодые люди, которые с вежливым добродушием отвечают на любой ваш вопрос,
будь он о том, как пройти к ближайшей кофейне или как правильно вставить
анальный вибратор. Я направился в небольшое мрачное заведение, куда
захаживал нечасто. Темные дерево и арматура из тусклой меди придают ему
атмосферу подлинного британского паба, поэтому там всегда много американских
туристов.
Я положил на стойку бара пятифунтовую банкноту, получил вдвое меньше
сдачи, чем ожидал, и пинту моей первой и истинной любви - холодного светлого
пива. Я никогда не был любителем традиционного английского пива, темного и
теплого, со вкусом, более походящим для пойла скота.
Я отнес свой стакан на угловой стол, сел, обозревая его: пышная шапка
пены, мелкие пузырьки поднимаются сквозь чистое золото, капельки собираются
на стенках, затем стекают поверху вниз, образуя мокрый круг на подставке.