"Поппи Брайт. Изысканный труп" - читать интересную книгу автора

Люди губят репутацию, крушат браки, жертвуют трудом жизни ради красоты
такого зрелища. В Лондоне семь тысяч пабов.
Наконец я поднял стакан и очень медленно выпил полпинты, не
останавливаясь. Горло ощутило себя кактусом под проливным дождем в пустыне.
Язык задрожал в подобии оргазма. Вкус казался жидким бархатом, пивоваренной
радостью.
Высшая мера наказания никогда не останавливала убийцу. Большинство из
нас готовы принять смерть. Но попробуйте сказать человеку, что он больше
никогда не насладится холодным светлым пивом! Я поклялся, что скорей умру и
останусь мертвым, чем вернусь в заключение.
Сегодня я должен сдержаться. Когда я уже наверняка проскользну меж
железных пальцев Ее Величества, у меня будет куча возможностей напиться так,
чтобы все поплыло перед глазами. А пока надо присматриваться к туристам,
которые начинают валом валить. От них зависит следующая часть моего плана
или от одного из них. Все же после пяти лет воздержания любого слегка
развезет. Я только начал третью пинту и дивился приятной слабости в ногах,
когда в паб вошел Сэм.
Тогда я, конечно, еще не знал, что его зовут Сэм. Я лишь видел, что он
мужчина примерно моего роста, комплекции, возраста и расы и что он смотрит
на представителей сильного пола пристальней, чем на разбросанных по залу
женщин. Лицом мы мало походили друг на друга, ну да сойдет. Если он местный
или приезжий из Европы, то я забуду его, даже не запомнив имени. Но если он
американец, то ему предстоит стать на этот вечер моим собеседником.
Я решил подождать, пока он закажет первую выпивку (он выбрал "Гиннесс",
в чем наши вкусы расходились), проследил, как он расплачивается деньгами из
коричневого кожаного бумажника, который носит во внутреннем кармане пиджака.
Я стал наблюдать, как он потягивает пиво, стоя у бара. Мой избранник
окидывал взглядом паб, наши глаза пару раз встретились, но я отводил их
первым.
Когда в его кружке остался один глоток отвратительного черного варева,
я подошел к бару. Он допил "Гиннесс", махнул бармену таким широким жестом,
какой не позволил бы себе ни один англичанин, и произнес с невыносимой
гнусавостью, которая не могла родиться нигде, кроме как на американском юге:
"Дайте мне еще крепкого, пжалста".
Внутри я возрадовался, но ему лишь сказал:
- На такую шапку можно спичку поставить. Темные глаза засверкали от
удовольствия, когда он понял, что я разговариваю с ним. Интересно, был ли
хоть кто-то дружелюбен к нему за все путешествие или ему попадались только
недоумки, которые сразу же отсылали его как тупого янки. Конечно, лучше бы
он связался с одним из таких недоношенных ублюдков, чем со мной. Но пока ему
не надо этого знать. Ему вообще не придется это узнать, если я все сделаю
правильно.
- А? - выдал он, широко улыбаясь.
Я, кажется, понял, как происходит восприятие у пустоголовых янки. Хотя
я как-то работал в туристическом бюро и встречал нескольких американцев. Мне
они отнюдь не показались глупыми. Их просто не обучили выражать свои мысли.
Или они робели перед нашим произношением, которое звучит для них просто
роскошно, и не могли ничего сказать или, наоборот, из кожи лезли вон,
повторяя одно и то же пятью-шестью способами. Слишком рьяные - да.
Косноязычные - да. Но вовсе не обязательно глупые.